Нанкин-род

Саизец доставил Ворду записку, ключ и автомобиль.

«Твое возвращаю тебе…» Китти, вероятно, писала одетая: буквы кривились, нервничая, словно им тоже было некогда, а последние и совсем едва были заметны; на них уже не хватило ни терпенья, ни карандаша.

Саизец с опущенными до пола руками стоял у дверей.

«Ключ, – думал Ворд, вертя в руках маленькую полоску стали. – Ключ от покинутого, опустевшего дома…» Пальцам стало холодно. Ворд положил ключ на курительный столик.

Китти поступила, как крестьянская девушка, которую насильно сделали королевой. Улучив минуту, она бросила дворец и ушла в поля, не взяв ничего, кроме старого платья.

«Что ж, может быть, так лучше, – подумал Ворд. – Ни дом, ни автомобиль не останутся долго без хозяйки».

Он невольно вспомнил вчерашнюю встречу с Айей Борг – любовницей итальянского консула, только что вернувшейся из Европы.

Рыжая непоседа дала ему понять, что она с удовольствием переменит надоевшие итальянские макароны на английский ростбиф.

А Агата? Ведь он сразу почувствовал неопровержимую женщину в этой притворщице, несомненно, более интересной, чем Китти.

Но не женщины и выбор любовницы занимали сейчас Ворда.

Обращение Лондона за помощью к шанхайской колонии – вот что волновало его. Открывалось новое поле деятельности, создавалась новая политическая рулетка, колесо которой сулило соблазнительный выигрыш.

Честолюбивые замыслы овладели Вордом.

Положение премьера контрабандистов и чемпиона мошенников больше не удовлетворяло его. Ему мерещилась головокружительная карьера в масштабе эпохи.

Люди, поднявшиеся до вершин международной мощи, подхлестывали его своими успехами.

Василий Захаров, безвестный грек, в несколько лет ставший влиятельным банкиром, получивший от английского правительства титул «сэра», от Оксфордского университета – звание доктора, от Франции – орден Почетного легиона…

Лорд Берстед, до 1921 года называвшийся просто Самуэлем Маркусом, разбогатевший на торговле рисом во время голода в Индии и, в благодарность за особо важные услуги, оказанные британскому флоту, произведенный в лорды…

Канадский выходец Айткин, также сумевший заработать ловкостью и увертками имя лорда Бивербрука…

Все эти герои захватывающих авантюр возбуждающе действовали на воображение Ворда.

Как знать, какими милостями будет отмечена его работа по искоренению большевиков в Китае! Разве можно предугадать, во что выльются намеченные планы? Ведь Лига только начало…

Ворд считал себя созданным для большой игры.

Снабжать оружием хунхузов и продавать кокаин – это дело простых торговцев! Политика – вот спорт, которому он должен отдаться целиком!

Ворд начал подсчитывать данные.

Он решителен, смел, энергичен; он популярен, но не настолько, чтобы эта популярность вредила его деловой репутации; ни перед чем не останавливающийся, он никогда не страдал ограниченностью человека, локтями пробивающего себе дорогу.

Европейцы, живущие в Китае, признают две вещи: «make money» и «spend money»[38]. Делать деньги они хотят с наименьшей трудностью, тратить – с наибольшим шиком… Для остального у них нет ни времени, ни желания… Они будут рады свалить с себя политическую работу, лишь бы им не мешали курить трубку и играть в покер…

Обстоятельства складывались благоприятно.

Пусть большинство английской колонии тупоумно и инертно. Тем лучше! Он один потянет груз и один получит награду! Действовать, действовать, действовать!!

Ворд вскочил с тахты и заходил по комнате шагами охотника, взволнованного решением отправиться на львов.

«Надо создать из Лиги грандиозный бум! Надо рекламировать ее, как новое мыло».

Ворд позвонил в контору.

– Послушайте, Хилл! Немедленно разыщите кого-нибудь в «Олимпике» и снимите театр на субботу. Уплатите чеком вперед… Сколько попросят.

Следующий звонок был Рейнелю.

– Рейнель? Говорит Ворд… Пора выходить на публику. Я снял на субботу «Олимпик». Надо обставить митинг как можно торжественней. От первого впечатления зависит многое. Подумайте и давайте завтра соберемся для выработки окончательной программы.

Телефон работал не переставая. Ворд звонил в «North China Daily News», в «Gazette» и даже в «Chinese Courier». Он просил все газеты оповестить читателей о первом публичном выступлении Лиги – в субботу в театре «Олимпик».

Потом он разговаривал с представителями разных телеграфных агентств.

Представителю «Рейтера», не раз прибегавшему к его помощи в денежных затруднениях, Ворд продиктовал в телефон:

– «Шанхай. Для борьбы с коммунистической пропагандой, по инициативе английской колонии, здесь организовалась „Лига защиты конституции“, в которую входят одиннадцать национальностей, включая китайцев и японцев. Избран временный комитет, возглавляемый популярным коммерсантом и общественным деятелем Липтоном Вордом. За короткий срок своей деятельности Лига провела значительную работу по объединению разрозненных антибольшевистских группировок и подготовке общественного мнения для решительного противодействия советскому влиянию в Китае».

Ворд напоминал капитана, через трубку отдающего приказания в машинное отделение.

Последним, кому он позвонил, был Спарк.