Нантская история

— Все очень ловко складывается, если подумать, — вздохнула я, — Так ловко, что даже странно, чего нам не пришло это в голову раньше. Подумайте сами, где Темный культ может вербовать себе рабочую силу? Я говорю не о высших агентах, а о разменной монете вроде Геномера и его коллег. Годных лишь для разовых операций. Трутни, о которых вы сами говорили. Их вербуют не в трактирах и не на улицах. Слишком много риска — во-первых, любой здравомыслящий головорез — а они все там здравомыслящие — ни про какие Темные культы и слушать не станет. Людей интересует золото, и только оно, а не участие в каких-то запретных сектах, особенно учитывая то, что подобное развлечение чревато мучительной смертью, а после нее — еще и адскими котлами. Нет, на улицах вам никогда не найти такой народ. Ребята там безрассудные, дерзкие, опасные — но они уличные крысы, а не дьяволополонники, мечтающие напялить черные плащи и распевать охальные гимны на проклятой мессе. Во-вторых, это огромный риск для вербовщика. Первая же неудачная вербовка — и несостоявшийся сектант пускает словцо страже, которая при упоминании Темного культа мигом делает стойку. Нет, это никуда не годится. Культ не орудует на улицах, он должен быть умнее, точнее, оригинальнее. И вот — я сделала небольшую паузу — пожалуйста. Трудовой лагерь. Место, где содержатся самые опасные и безрассудные подонки, приговоренные к мучениям и знающие, что им терять нечего кроме бессмертной души, и та нынче на рынке не стоит и медяка. Ох, здесь-то Дьявол может всласть пировать, вербуя себе ассистентов! Судите сами. Должность священника открывает все двери и дает все ключи. Священник, окормляя по выражению нашего святого отца, паству, может подмечать любые тонкости, читать души своих подопечных, выбирая того, из кого можно сделать настоящего слугу. Он должен быть в достаточной мере безумен, но в то же время ловок, хитер, изворотлив и готов услужить. А еще от него нужна собачья преданность. Это тоже несложно — преданность покупается ценой жизни. Уверяю вас, недостатка желающих в этой ситуации не будет, совсем напротив.

— Этой преданности грош цена в ярмарочный день, — запротестовал священник, — Я куда хуже вас разбираюсь в тонкостях уличной жизни, но даже я понимаю, что спустя день после освобождения подобный наймит просто сбежит. Он уже спас свою жизнь, чего же боле? Чего ради ему рисковать своей шеей повторно, участвуя в каких-то культах?

— Разве священник, освободивший узника, не является его духовным наставником и пастырем всю его оставшуюся жизнь?.. — спросила я, но мед в моем голосе не мог обмануть отца Гидеона, сразу почувствовавшего в вопросе подвох.

— Это так, — осторожно сказал он, — И что?

— Да то, Фома вы наш, что стоит новому слуге культа натянуть поводок, как освободивший его священник обратится к церковному суду с просьбой ввергнуть негодяя в первозданное состояние и вернуть в лагерь. Я думаю, эту просьбу охотно удовлетворят. Жизнь нового адепта целиком и полностью принадлежит культу, и он понимает это.

— Что ж, резонно… Но вы говорите о том, что священник, рукоположенный в сан, преследует интересы Темного культа! Это слишком!

— Похвально, что вы отстаиваете добродетельность вашего брата по вере, отец Гидеон, но объективны ли вы в эту минуту?

— Этот человек был освобожден девять лет назад! — отец Гидеон позволил себе повысить голос, — Темный культ мог наложить на него лапу уже после того, как он покинул «Хильду»!

— Или же эти девять лет он мог провести под управлением наставников культа, проходя соответствующее обучение. Вчерашний головорез не станет образцовым адептом без должного обучения. Каждый клинок, выходящий из кузницы, при всех своих достоинствах нуждается в заточке. Этот клинок точился немало. Вспомните, как он молчал, подвергаясь страшным мучениям на дыбе, но даже словом не позволил выдать себя. Думаете, подобным качеством мелкий воришка и торговец дьявольским зельем Геномер отличался с рождения?.. Ламберт, вы говорили, что он ударил стражника и пробил тому кирасу, между тем, как оружие обнаружено так и не было?

— Это так, — кивнул Ламберт, — Мы подозревали вибро-стилет, но так и не обнаружили его.

— А что если рана была нанесена не стилетом, а голой ладонью?

Ламберт задумался.

— Мне приходилось слышать о чем-то… подобном. Что-то вроде тайного древнего искусства, которое обучает плоть быть твердой, как сталь, и пробивать любую преграду. Говорят, это искусство не утрачено, наоборот, отточено и усовершенствовано, но доступно оно только избранным — личной гвардии Императора, его лазутчикам, шпионам и секретным слугам.

— Кем бы ни был покойный Геномер, шпионом Императора он был в последнюю очередь. Значит, наш Темный культ имеет доступ не только к технологиям, но и к подобного рода вещам. Это неприятно, но объяснимо. А еще это очень опасно. Даже если мелкая рыбешка уровня Геномера проходит столь серьезную школу, чего же ждать от адептов более высокой степени посвящения?..