Нантская история

— А как на счет греха похоти? Сир Леодегарий, принесший обет безбрачия и духовной чистоты сроком на пять лет, уже через несколько месяцев сбежал с молодой сестрой одного виконта. Правда, и ту бросил спустя пару дней, получив от нее все, что рассчитывал. Виконт потребовал его голову на пике, и Его Сиятельству графу пришлось прибегнуть к серьезной дипломатии чтобы замять дело между своими вассалами. Он наложил на сира Леодегария обязательство пойти под венец с несчастной, и тот даже изъявил согласие. Но злые языки болтают, что брак этот вряд ли будет счастливым — ведь благородный рыцарь является счастливым обладателем как минимум дюжины любовниц в Нанте, не считая его окрестностей, а пара его сквайров, по слухам…

— Ерунда! — резко сказал Ламберт, — Этот человек посвятил жизнь и душу служению Престолу, а вы и рады навесить на него вериги. Человек, готовый умереть в любой момент, и любви может предаваться так же неистово.

— Ну, если уж это любовь… Но позвольте продолжить. Уж грех алчности многих благородным господам, верно, знаком? Взять хотя бы сира Сегимунда, у которого на щите красуются три дрозда, но которого за глаза почему-то кличут Три Иуды. Этот человек поклялся в верности графу Прованса, когда казна графа была полна золота, и несколько лет с удовольствием пировал за его счет. Когда у графа возникли проблемы, и пираты своими набегами разорили его край до такой степени, что в палаццо и похлебку с щавелем принимали как манну небесную, сир Сегимунд посчитал, что полностью исполнил свой долг здесь, и поспешил предложить свои услуги мятежным лордам Mare Mediterranea, примерив на герб череп с костями. К сожалению, его служба у них не сложилась — стальные фрегаты Императора быстро расчистили море от всякого отребья, украсив их головами прибрежные воды, но сира Сегимунда средь них уже не было — он вдоволь посмотрел на море и решил обрести под ногами твердую сушу, сбежав в Аквитанию. Там он орудовал на пару со всякими бандитами, до тех пор, пока отряд графа Нантского в какой-то пограничной стычке не пленил его. С тех пор он преданно служит графу Нантскому под его штандартом. Удивительной преданности человек, не правда ли? Я слышал, граф замышляет поход на север, против воинственных кельтов?.. Если так, советую заглянуть в дорожные сундуки сира Сегимунда — наверняка там обнаружится клетчатая юбка.

— Даже лучшим мечам иногда приходится переменять хозяев, — и этот выпад Ламберт выдержал с уверенностью, — По крайней мере, он не сбежал в священники, где дозволяется служить всем сразу и в то же время никому.

«Недурной контрудар, — признала я. Капитан Ламберт определенно не был прирожденным спорщиком, его мысль была слишком неспешна, а язык — недостаточно проворен, но он, как и положено воину, умел находить уязвимые места — и разить в них, — Еще пара таких — и отче может не удержаться в седле!..»

Но святой отец не собирался бросать поводьев. Напротив, упрямо наклонив голову, он бросился в решительное наступление:

— А сир Хаглиберт! Думаю, и это имя вам знакомо. Его зависть настолько изъела его изнутри, что он совершил немыслимое — убил своей рукой собственного брата, который был виноват лишь в том, что оказался богаче и известнее его. В один прекрасный день они вместе отправились травить вепрей, но вернулся один лишь сир Хаглиберт. Он сказал, что раненный вепрь насадил на рога его брата и утащил в чащу, но тело так и не нашли. Никто не стал разбираться в этом деле, графу не хотелось терять верный меч, а всем остальным, по большому счету, было на это наплевать.

— Я бы не хотел слушать досужие домыслы зевак, — дернулся Ламберт, — Если вам вздумалось обличать грехи, отче, вы определенно начали не с того конца. Выкладывайте свои карты!