Наперегонки со временем

Я предупредил их также, чтобы не строили себе иллюзий. Посмотрим, что можно сделать, а там уж решим. В глазах парней засверкала надежда. Они хватались за этот шанс, как утопающий за соломинку.

Наутро я приехал в мошав, и поселившись в пустом конторском бараке, начал присматриваться к тому, что здесь происходит.

Мошав Хацав или «Новая Масмия», как его еще называли, был построен в прекрасном месте: у самого шоссе, ведущего от Гедеры до поворота в сторону Масмии. Однако в тот день село выглядело серо и тоскливо, как зимний воздух, окутывавший его. Село раскинулось широко — буквой П. Вдоль длинных улиц маячили голые и убогие блоконы. Около некоторых домов жильцы построили какие-то сарайчики из жести и всевозможных других отходов. Это еще больше портило вид деревни.

Водопроводные трубы валялись во дворах, поля лежали заброшенные и всеми забытые. Во дворах стояли хозяйственные постройки: бетонные шалаши, которые должны были служить конюшнями или сараями для скота. В некоторых сараях стояли коровы и мулы; вид у них был весьма неказистый. В других дворах хозяйственные постройки пустовали. Я хорошо помню, как выглядели эти коровы, когда их привезли из Америки: мы на них прямо наглядеться не могли.

Мы, «начальство», не только не были готовы принять и расселить такую волну новых иммигрантов, но, создавая десятки и сотни поселений, мы каким-то странным образом забывали и о их трудностях. Мы действовали по рутине и, хоть и не желали того, но сильно провинились перед ними.

Почему-то нам казалось, что мы имеем дело со старыми поселенцами, людьми Нахалала или Кфар-Иехезкиэля. Мы передали им скот и недвижимое имущество, словно они были старые и опытные земледельцы. Мы привезли в те годы сотни замечательных породистых коров из Соединенных Штатов и раздали их новым мошавам.

Из Израиля в Соединенные Штаты отправлялись специалисты по крупному рогатому скоту, там они тщательно проверяли и отбирали коров, обращая внимание на их упитанность и родословную. По прибытию в Израиль коровы подвергались дополнительному ветеринарному осмотру и лишь лучшие из лучших были доставлены в новые мошавы.

Большинство поселенцев сроду не видели таких коров. Каждая корова казалась слоном. Сложный уход за этими крупными, но деликатными животными оказался им не под силу. Бедные коровы и бедные люди!

Еще хуже обстояло дело с мулами. Наши специалисты решили, что пахать новые мошавники будут на мулах. И уж если мулы, то купить, конечно же, надо самых лучших, самых крупных и сильных. Немедленно за границу выехали агенты, специалисты по мулам. Специалисты эти нашли в Югославии прекрасную породу мулов, каждый мул — ростом с кедр, а по силе — лев. Купили специалисты сотни таких крупных мулов и раздали их мошавам.

В большинстве мошавов в то время еще нечего было пахать. Однако мулы стояли на конюшне, нагоняя страх на хозяев. Это огромное животное с мощными копытами требовало много дорогого корма. Когда с ним обходились не так, оно становилось норовистым, било копытами и вообще выходило из себя. Не раз наши инструкторы находили по утрам корову или мула, привязанных к воротам: поселенцы просто хотели избавиться от такой «напасти».

Не только прекрасным скотом, но и первоклассным сельскохозяйственным инвентарем снабдил неисчерпаемый Сохнут поселенцев. Мы ведь составили свои сметы, основываясь на данных передовых старых хозяйств. То, что хорошо для Кфар-Виткин, подавно хорошо для Хацава, думали мы. Мы завезли в мошавы сотни тракторов: «фордсоны», «катерпиллеры»; купили комбайны марки «Элис Чалмерс», «Джон Дир». Мы даже не подумали о том, что пахать пока еще нечего, а убирать и подавно. А мы не унимались: привозили все новое и все более сложное оборудование, требующее больших технических знаний. Вершины мы достигли так называемыми «перкварами», опрыскивателями, построенными по последнему слову техники. Это был огромный бак на колесах, окрашенный в желтый цвет, который прицепляли к трактору. От бака шло множество рукавов веером, а из этих рукавов шли десятки тоненьких струй. Смесь для опрыскивания получалась автоматически, а подача регулировалась контрольным устройством. Такую дорогую машину, предназначенную, главным образом, для плантаций, мы завезли в каждый новый мошав. В поле не видать еще травинки, не говоря уже о фруктовых плантациях, но «перквар» уже красуется в центре села. В лучшем случае эти машины служили забавой для детей, устроивших себе из них качели; им находили, однако, и другое применение, как, например, в Хацаве.