Наперегонки со временем

Когда я кончил, Яков Аптер сказал:

— Найди заведующего пекарней и скажи ему, что завтра утром я лично привезу механиков из Тель-Авива. Будем надеяться, что нам удастся отремонтировать пекарню и снова выпускать хлеб.

Так оно и было. Как только праздник закончился вечером, в Ашкелоне уже пекли хлеб. Руководил всем сам Аптер. Он был стариком и десятки лет ворочал гигантским предприятием в сотни миллионов. Все же у меня было чувство, что он с наслаждением находит новое удовлетворение в оказании помощи своему детищу.

Глава 28. НОЧИ ФЕДАЮНОВ

Когда в 1955 году мы приступили к созданию первых двадцати населенных пунктов в Лахише, когда на холмах появились сотни бараков, когда в них поселились тысячи евреев со своими женами и детьми, когда огромные плуги ринулись в поле, а за ними бульдозеры, экскаваторы, катки и все прочие чудища современной цивилизации, в Лахише дни «Техаса» подошли к концу.

Диверсанты, просачивавшиеся из-за границы, столкнулись с новыми факторами. Теперь им было уже не так легко передвигаться по местности, до этого пустынной. Зато они нашли себе новое поприще: принялись воровать и грабить в новых селах. И вот, летом 1955 года, федаюны, засланные египтянами, начали нападать на населенные пункты и убивать поселенцев и просто прохожих.

Подразделения Цахала начали преследовать федаюнов. В наш район было направлено прославленное подразделение Гивати.

Нас серьезно тревожила судьба новых иммигрантов. Как выдержат новички это страшное испытание, когда они не имеют ни малейшего понятия о военном деле?

В каждой группе инструкторов мы назначили одного районного командира. Это был сержант или молодой офицер запаса. Он отвечал за безопасность каждого нового села. Остальные инструкторы находились в его подчинении, несли охрану по ночам и поддерживали связь с армией и с полицией в районе. Его второй, не менее важной функцией было обучение, и как можно более срочное, поселенцев, в особенности молодых, обращению с оружием и несению караульной службы.

Мы знали, что ночная охрана, состоящая из четырех-пяти инструкторов-добровольцев, даже если к ним присоединятся и несколько человек поселенцев, только что научившихся держать оружие и никогда на своем веку под огнем не бывавших, никак не обеспечит безопасность села, в котором сотня семейств живет в сельских же разбросанных бараках.

Электричества в селах еще не было, о световом ограждении мы даже не мечтали. Как только наступала ночь, наши маленькие села погружались в непроглядную тьму. Поселенцы нервничали и уже с вечера сзывали детей, закрывали двери и окна, и так сидели взаперти, не подавая признаков жизни.

Диверсанты начали устраивать засады машинам и грузовикам на проселках района. В мошаве Шафир они бросили гранату в дом одного поселенца, и все люди, находящиеся в доме, погибли.

Наша тревога за судьбу поселенцев все усиливалась. Однажды утром я отправился в Крепость Иоава, где находился тогда штаб подразделения Гивати. Мне хотелось поговорить с командиром, подполковником Иосифом Гева, которого я хорошо знал еще со времен войны за Независимость.

— Командир спит, — сказал дежурный по штабу.

— Попрошу разбудить его. У меня срочное дело.

— Но командир устал: он всю ночь был в разъездах. Он приказал не будить его, разве лишь по чрезвычайно срочному делу.

— Дело чрезвычайно срочное, — сказал я.

Поспорив еще немножко, дежурный пропустил меня в конце концов в кабинет командира.

Иосиф лежал на военной койке, укрытый с головой одеялом, чтобы не мешал дневной свет. Я легонько дотронулся до его руки. Он открыл свои большие черные глаза и, увидев меня, соскочил с койки во весь свой огромный рост и уже был готов выслушать меня.

Я рассказал ему о положении в селах. В особенности напирал на тревогу жителей, которая вот-вот превратится в панику. Рассказал также о том, как люди запираются в домах, как в селах все усиливается страх.

Иосиф слушал, кивал головой и заверял меня, что подразделение делает все, что в его силах, преследует федаюнов, ловит их и всячески борется.

Я заверил его, что нисколько не сомневаюсь в усилиях Цахала. Однако недостаточно, чтобы Цахал делал усилия; надо еще, чтобы жители это почувствовали.

— То есть, как «почувствовали»? — удивился Иосиф. — Ты хочешь, чтобы мы приглашали глав семейств для участия в засадах и погоне?

— Нет, — ответил я. — Надо просто, чтобы Цахал продемонстрировал жителям свое присутствие.

— Что же ты хочешь: чтобы я парады устраивал в селах? Или боевые учения? Поверь, что бойцам и без того достается.

Подумав немного, он добавил:

— Если хочешь, я похлопочу, чтобы в села направили ребят из Гадны; тогда будет веселее.

— Нет, Иосиф, — сказал я. — У меня совсем другое на уме. Я знаю, что это будет не просто, но я все-таки прошу тебя: выдели мне, то есть выдели администрации округа три-четыре бронемашины на гусеницах с экипажами и дай мне объезжать на них села. Я знаю — с военной точки зрения эти объезды не много значат, но ты даже представить себе не можешь, как они поднимут дух поселенцев.

Иосиф бросил на меня долгий взгляд, затем сказал: