Напиши себе некролог

Яблочков полчасика провел в участке, помог Батьякову приговорить штоф, а потом и сам отправился на Мытнинскую.

По его изначальному плану он сам собирался явиться к Жупиковой и сообщить про задержание ее родных. Естественно, не под своей личиной. Поэтому заранее принес в швейцарскую со службы костюм мастерового, а усы с бородой ему обещал одолжить Артюшкин – у него от театральной жизни всякого грима остался целый чемодан. Но теперь на эти хитрости не было времени. Околоточный Караваев уже должен был сообщить Жупиковой о несчастье, оставалось надеяться, что та стремглав помчится в часть в надежде, что полицейские обознались и застрелили не ее родных.

Сперва постучал, дверь не открыли. Тогда огородами обогнул дом. Окна бить ему не пришлось – старуха Жупикова впопыхах черный ход закрыть забыла. Буфет Арсений Иванович вскрыл столовым ножом и забрал квитанции вместе с банкой, в которой хранились.

18 июня 1871 года, пятница

Отпевание новопреставленной Натальи было назначено на полдень, так что Яблочков даже успел выспаться. В недавно построенной церкви во имя чудотворной иконы Тихвинской Божьей Матери, что на новом Лазаревском кладбище[77], было тесно – покинувших этот Ныне – Тихмир в молодом возрасте провожает в последний путь гораздо больше людей, нежели стариков. Арсений Иванович с трудом протиснулся к Крутилину, стоявшему рядом с гробом.

– Приглядывай за мамашей, чтобы не учудила чего, – велел ему Иван Дмитриевич. – Они с Лешичем вечно были на ножах. Сегодня и до рукопашной может дойти.

Но раздавленная горем Анна Васильевна лишь горько рыдала и в церкви, и на Засоборномкладбище[78], куда перевезли гроб после отпевания. Лешич (вернее, его сожительница Нюша) не поскупился, оплатив похороны по первому разряду – катафалк сопровождали факельщики и оркестр. И место купили замечательное – на берегу небольшого пруда.

– Надо бы и для себя здесь участочек прикупить, – размышлял вслух Крутилин. – Люблю лежать у воды. Вот вечно и буду возле нее.

– Не все ли вам равно, что будет после? – спросила его княгиня Тарусова.

– Подождите несколько лет, вам тоже станет не все равно. Вы еще слишком молоды и потому гоните прочь мысли о смерти.

– Спасибо за комплимент, но вы меня старше всего на семь лет.

– Во-первых, это немало. Во-вторых, служба у меня такая, что каждый день убить могут. Слыхали про вчерашний грабеж на Литейном? Преступники открыли огонь из револьверов при попытке их задержать.

У Яблочкова внутри все похолодело – откуда Крутилин знает про перестрелку на Литейном? Он ведь на службу не собирался. И не просто знает, а что-то подозревает, ведь не зря, ой, не зря, рассказывая про перестрелку, наградил Яблочкова многозначительным взглядом.

– А в-третьих, здоровье у меня никудышное. Давно в отставку пора, вот только дела передать некому. Совсем некому. Одни болваны вокруг.

Теперь Яблочков покрылся испариной.

– Тут бы их и закопал, – закончил мысль Крутилин. – Причем живьем.

Арсений Иванович решил, что на поминки к Лешичу не поедет. Авось, начальство за сегодняшний день остынет, а завтра, уже смирившись с гибелью Жупико-ва, спокойней выслушает рассказ, который он отрепетировал, идя в Лавру. И когда могилу закидали землей, а холмик укрыли цветами, Яблочков быстрым шагом направился к выходу. Крутилин догнал его на выходе:

– Ну-с, слушаю…

– Вы про перестрелку?

Крутилин с недоброй миной на лице кивнул.

– Мы с Бражниковым вчера собирались покутить.

– А Бражников про это знает?

Судебный следователь Бражников, живший неподалеку от дома Тацки, за полдюжину бургундского подтвердил бы все, что угодно. Но навестить его утром Арсений Иванович не успел, намеревался это сделать после кладбища. Эх, надо было встать с постели пораньше.

– Конечно.

– Ну-ну, ври дальше.

– Проезжая по Литейному, я услышал выстрелы. Сразу сработали сыщицкие навыки, я бросился из экипажа, не думая про пули. Но когда подбежал, перестрелка была окончена, а грабители убиты.

– Ты их сразу узнал?

– Нет, Иван Дмитриевич. На земле корчился раненый. Я повез его в Мариинку.

– Какой ты молодец. Но объясни, что ты делал в больнице до двух ночи? Неужто раненый оказался знакомцем?

– Что вы? Впервые его видел. И, увы, в последний раз. Очень достойный был человек. Донес в участок о готовящемся ограблении, за что и поплатился. В Питере у него не было родных. Я счел своим долгом от лица полиции и градоначальства скрасить его последние часы, позвать священника, прикрыть навеки очи.

– И как звали героя?

– Артюшкин Антон Петрович.

– Фамилия какая-то странная…

– Он из актеров, иначе – артистов. Отсюда и фамилия.

– Знаешь, что я у него в швейцарской нашел?

Яблочков в ужасе закрыл глаза. Видимо, Крутилин подозревал его, имея на руках не смутные подозрения, а веские доказательства. И сейчас хитрыми вопросиками загнал в полный тупик.