Наполеон

Континентальная блокада послужила поводом для серии аннексий, территориальных и династических преобразований, в результате которых больше половины Европы перешло под прямое владычество Наполеона. Тем не менее в 1810 году экономическое положение империи резко ухудшилось, и произошло это вследствие блокады, которая обернулась против ее инициатора. Контрабанда сыграла на руку англичанам и помогла им, не прилагая никаких усилий, овладеть французскими колониями. Рост цен на хлеб спровоцировал несколько восстаний в провинции, быстро подавленных властями. Эта блокада стала также одной из причин осложнений франко-русских отношений. Констатировав пагубное влияние политики поддержки антианглийской блокады на российскую экономику, Александр I официально объявил в декабре 1810 года об отказе от выполнения договоренностей, которые он подписал в Тильзите. Для Наполеона это был казус белли[106]. В декабре 1812 года, после отступления его армии из России, Наполеон признался Коленкуру: «Только ради самых насущных интересов Европы я сейчас сражаюсь и требую стольких жертв от Франции. Я обладаю прозорливостью мудрого политика, тогда как другие монархи ослеплены страхом. Такое впечатление, что они боятся только могущества Франции, тогда как лишь Франция может защитить экономическую свободу европейских стран… Если бы они мне помогли, у них было бы меньше причин бояться, и они быстрее достигли бы своих целей». Своим упрямством император добился того, что вся Европа объединилась против него.

Неправильное управление рисками

«Любое предприятие должно состоять на две трети из благоразумия и на одну треть из случая. Увеличьте первую составляющую, и вы станете робким и трусливым. Увеличьте вторую, вы станете рискованным и дерзким». Несмотря на это заявление, Наполеон не только самую большую часть оставлял на волю случая, но вдобавок ко всему был недостаточно благоразумен. В самом деле существует несколько стратегий управления возникающей рискованной ситуацией: принять ее, уступить во всем или на одну треть; аннулировать ее, приняв стратегию выхода; взять ее под контроль, предусмотрев возможность защиты операционного процесса или убедившись, что команда способна справиться с ситуацией. Наполеон же ни в испанскую кампанию, ни во время войны с Россией не избрал ни один из этих способов действия, предпочтя им рывок вперед. По свидетельству Шатобриана, «Наполеон на острове Святой Елены сам очень строго осудил свою политику, проводимую им в двух случаях: в войне с Испанией и с Россией». На самом деле эти два поражения, ставшие для него судьбоносными, являются показательными ошибками в его менеджменте.

Что касается Испании, то в 1812 году Наполеон признавался Коленкуру: «Испанские дела привели к целой веренице непредвиденных случайностей». На острове Святой Елены Наполеон наконец признает свою вину: «Самой роковой моей ошибкой был поход на Испанию. […] У меня сложилось ошибочное мнение, я считал, что Бурбоны[107]намного сильнее, чем впоследствии оказалось». Это классическая ошибка завоевателей: они берут в расчет только силы себе подобных (правителей вражеских государств) и забывают о неистовой силе, с которой простой народ борется против оккупантов. Наполеон ошибочно считал себя «освободителем Испании»: «Когда я принесу им на своем знамени слова — свобода, избавление от суеверий, свержение знати, — мне окажут такой же прием, как в Италии, и все подлинно национальные классы будут со мной».