Наполеон. Дорога на Варенн

Все выстраивается для атаки на большой редут.

Монбрён, корпус которого расположен прямо против центра противника, ускоренным шагом идет на него в атаку.

Но, не проделав и четверти пути, он погибает, разорванный пополам ядром.

Его сменяет Коленкур; он встает во главе 5-го кирасирского полка и бросается на редут, тогда как дивизии Морана, Жерара и Бурсье, поддерживаемые легионерами Вислы, атакуют это укрепление одновременно с трех сторон.

В тот момент, когда Коленкур врывается в редут, он падает, смертельно раненный.

Его доблестный полк, смятый огнем пехоты Остермана и русской гвардии, стоящих позади редута, тотчас же вынужден отступить, чтобы перестроиться под защитой наших колонн.

Однако в это мгновение в атаку на редут в свой черед бросается Евгений во главе трех своих дивизий, овладевает им и захватывает в плен генерала Лихачева.

Водворившись там, он тотчас бросает корпус Груши в атаку на остатки батальонов Дохтурова.

Навстречу нашим войскам идут кавалергарды и конная гвардия.

Груши вынужден совершить отступление, но это отступление дает время Бельяру собрать тридцать артиллерийских орудий, которые уже стоят в боевом положении на редуте.

И тогда русские перестраиваются с тем же упорством, какое они уже выказывали, и под командованием своих генералов снова идут вперед.

Они надвигаются плотными колоннами, чтобы отбить редут, за который заставили нас столь дорого заплатить.

Евгений подпускает их на расстояние ружейного выстрела и демаскирует тридцать своих орудий, которые разом открывают огонь.

На мгновение русские приходят в смятение, но затем вновь перестраиваются.

В этот раз они приближаются к самым жерлам орудий, которые с грохотом сокрушают их.

Евгений, Мюрат и Ней шлют к Наполеону курьера за курьером: они во весь голос просят прислать гвардию; если Наполеон даст им гвардию, неприятельская армия будет целиком уничтожена.

Бельяр, Дарю и Бертье наседают на него.

— А если завтра будет второе сражение, — отвечает он, — с кем я его дам?

Победа и поле битвы — за нами, но мы не можем преследовать врага, который отступает под нашим огнем, не прерывая своего, и вскоре останавливается и окапывается на второй позиции.

В это время Наполеон садится верхом, едет к Семеновскому и осматривает все поле битвы, где время от времени еще отскакивают от земли шальные ядра.

В конце концов, призвав Мортье, он приказывает ему выдвинуть вперед Молодую гвардию, но не переходить очередного оврага, который отделяет его от врага.

Затем он возвращается в свою палатку.

В десять часов вечера Мюрат, сражавшийся с шести часов утра, спешит сообщить ему, что враг в беспорядке переправляется через Москву-реку и вот-вот ускользнет от него снова.

Он опять просит дать ему гвардию, которую ему не дали днем и с которой он обещает настичь и окончательно разгромить русских.

Но, как и прежде, Наполеон отказывает в этой просьбе и дает уйти этой армии, которую он так торопился догнать.

На другой день она полностью исчезает из виду, оставив Наполеона хозяином поля битвы, самого ужасного из всех, какие когда-либо существовали в истории.

Шестьдесят тысяч человек, треть из которых были французами, полегли на нем; мы потеряли девять генералов убитыми и тридцать четырех ранеными.

Наши потери оказались огромны, но итоги сражения соразмерны им не были.

Четырнадцатого сентября армия вступила в Москву.

Всему в этой войне суждено было обрести мрачные тона, даже победам.

Наши солдаты привыкли вступать в столицы, а не в могильники.

Москва же казалась одной огромной гробницей, пустынной и безмолвной.

Наполеон расположился в Кремле, армия наводнила город.

Затем спустилась ночь.

Посреди ночи Наполеон был разбужен криком «Пожар!».

Кровавые отсветы ложились даже на его постель.

Он бросился к окну: Москва была в огне.

Ростопчин, этот движимый возвышенными помыслами Герострат, одновременно обессмертил свое имя и спас свою страну.

Надо было спасаться от этого огненного океана, который подступал, словно прилив.

Шестнадцатого сентября, оказавшись в кольце пылающих развалин, Наполеон был вынужден оставить Кремль и удалиться в Петровский дворец.

Там начинается его борьба с генералами, которые советуют ему отступить, пока еще есть время, и отказаться от своего рокового завоевания.

Слыша эти странные и непривычные речи, Наполеон колеблется и попеременно обращает взор то к Санкт-Петербургу, то к Парижу; от одного его отделяют лишь сто пятьдесят льё, тогда как от другого — восемьсот; идти на Санкт-Петербург означает удостоверить свою победу, повернуть назад к Парижу означает признать свое поражение.

Между тем на подходе зима, которая уже не советует, а приказывает.

С 15 по 18 октября больных эвакуируют в Можайск и Смоленск; 22-го Наполеон покидает Москву; 23-го Кремль взлетает на воздух.

В течение одиннадцати дней отступление проходит без особых злоключений, как вдруг 7 ноября температура падает с 5 градусов ниже нуля до 18-ти, и двадцать девятый бюллетень, датированный 14 ноября, приносит в Париж весть о немыслимых бедствиях, которым французы вряд ли поверили бы, если бы рассказал о них не сам император.