Направляясь домой (Колонизация)

“Куриный бульон”, - ответила она, и он бы рассмеялся, если бы у него были силы. Мало-помалу он заметил, что подключен ко множеству электронных мониторов. Доктор Бланшар проверил показания приборов. “Спи, если хочешь”, - сказала она ему. “Это кажется вполне нормальным”.

“Кажется?” сказал он, зевая. Он действительно хотел спать. Почему бы и нет? От многолетней привычки было трудно избавиться.

“Ну, ” ответила она, “ мы еще не оттаяли от большого количества людей. Мы все еще учимся”.

Он снова зевнул. “Почему я одна из твоих подопытных кроликов?” спросил он. Если она и ответила, он ее не услышал. Сон вернул его.

Когда он снова проснулся, он чувствовал себя окрепшим. Доктор Бланшар дала ему еще куриного супа, хотя она чопорно настаивала на том, чтобы называть его куриным бульоном. Он узнал, что ее имя Мелани, прямо из "Унесенных ветром". Она отключила его от мониторов. Он посмотрел на свои руки. Его ногти казались не длиннее, чем были, когда он погрузился в воду. Он пощупал свой подбородок. Его лицо все еще было гладким. “Это чертовски превосходит Рипа ван Винкля”, - сказал он.

“Я тоже так думал”. Послышался знакомый голос. “Тогда я узнал, кто составит мне компанию”.

“Так, так. Посмотри, во что ввязался кот”. Джонсон снова зевнул. Разговор все еще требовал усилий. Для того, чтобы заставить его разум работать правильно, потребовалось еще большее усилие.

“Я думал то же самое о тебе”, - с достоинством ответил Микки Флинн. “Осмелюсь сказать, у меня есть и более веские причины”.

“Я бы не удивился”, - сказал Джонсон. Он снова зевнул. Ему стало интересно, проснется ли он когда-нибудь снова. Он огляделся. Камера, где они оживили его, была недостаточно велика, чтобы размахивать кошкой, о которой они с Флинном говорили. “Где, черт возьми, мы вообще находимся?”

“У черта на куличках”, - ответил Флинн. “И я имею в виду это более буквально, чем кто-либо за всю историю человечества. Мы находимся более чем в пяти световых годах от Солнца, и мы также более чем в пяти световых годах от Тау Кита.”

Даже в дряхлом состоянии Джонсона это вызвало у него благоговейный трепет. Но затем он спросил: “Зачем будить меня из-за этого? Я ничего не знаю о полете сюда на "Адмирале Пири". Я внутрисистемный пилот.”

“По двум причинам”, - сказал Флинн. “Во-первых, я хотел посмотреть, живы ли вы еще. Нынешние результаты кажутся неоднозначными”.

“И лошадь, на которой ты приехал”, - сладко сказал Джонсон. Туман начал рассеиваться - немного.

“Большое вам спасибо”, - ответил другой пилот. “Как я уже говорил до того, как меня так грубо прервали, я хотел посмотреть, живы ли вы. Если бы по какой-то случайности тебя там не было, это сделало бы меня внутрисистемным пилотом и изменило график возрождения. Итак, мне нужно было знать. Ты погрузился в холодный сон раньше, чем я. С тех пор методы были усовершенствованы ”.

“Это потому, что ты любимчик учителя”, - сказал Джонсон. “Хили не мог дождаться, чтобы уложить меня на лед, сукин сын”. Ему было все равно, что он говорил. Вероятно, это тоже был эффект выхода из-под действия наркотиков.

“Я мог бы назвать это клеветой на всю хибернианскую расу”, - сказал Флинн. “С другой стороны, видя, что это Хили, я мог бы просто мудро кивнуть головой и сказать: ‘Ты прав’. Учитывая все обстоятельства, я должен выбрать второй подход. Каким бы ирландцем этот человек ни был, он сукин сын, и в этом нет никаких сомнений ”.

Там, на Льюисе и Кларке, он никогда бы не признался в подобном. Конечно, на "Льюис энд Кларк" ему пришлось иметь дело с генерал-лейтенантом Хили. Теперь он, должно быть, был уверен, что вспыльчивый офицер отстал от них так же далеко, как и вся остальная Солнечная система. Более чем на пять световых лет…

“Ты сказал, что было больше чем одна причина разбудить меня сейчас”, - заметил Джонсон. Он вспомнил. Он был горд собой за то, что вспомнил. Это кое-что говорило о том, насколько затуманенным было его сознание раньше.

Микки Флинн кивнул. “Это правда. Я так и сделал”.

“А что это за другой?” Спросил Джонсон.

“По своему невежеству я подумал, что вам, возможно, будет интересно посмотреть, как выглядит небо отсюда, когда мы разворачиваем корабль”, - сказал Флинн. “Неважно, насколько хорошо мы умеем летать между звездами, это не то, что когда-либо сможет сделать большое количество людей”.

“Я бы сказал, нет!” Воскликнул Джонсон, охваченный рвением, каким бы слабым и одурманенным он себя ни чувствовал. “Большинство пассажиров останутся замороженными от начала до конца”. Он повернулся к доктору Бланчард. “Могу я подняться?”

“Я не знаю”, - ответила она. “А ты можешь?”