Направляясь домой (Колонизация)

“Мы выясним”. Он попытался подняться со стола, на котором лежал, только для того, чтобы обнаружить, что он пристегнут. Мелани Бланшар не сделала ни малейшего движения, чтобы освободить его. Это испытание, понял он. Если я не могу расстегнуть ремни, я не заслуживаю делать ничего другого. Его пальцы были неуклюжими и глупыми. Им потребовалось больше времени, чем следовало, чтобы разобраться, как работают защелки, но они сделали это. Он сел, разрываясь между триумфом и беспокойством. “Мои мозги вернутся?” он спросил ее.

“Они должны”, - сказала она, что показалось ему недостаточно обнадеживающим.

Ускорения адмирала Пири едва хватило, чтобы удержать его на столе. Когда он соскользнул, то очень медленно опустился на металлический пол. Ему пришлось бы упасть со скалы, как Уайлу Э. Койоту, чтобы нанести себе серьезный ущерб. Он отскочил от пола к Флинну. “Веди, Макдафф”.

“Это значит ‘Продолжай, Макдафф’. Флинн выглядел огорченным. “Не вмешивайся в Барда”.

“При таком позднем сроке и таком расстоянии я сомневаюсь, что он будет жаловаться”, - сказал Джонсон.

“О, я тоже”, - сказал другой пилот. “Вот почему я делаю это для него”.

“Полезный”, - заметил Джонсон, и Флинн вежливо кивнул. Джонсон продолжил: “Ну, в любом случае, покажи мне. Заодно покажи мне окрестности. Это первый раз, когда я в сознании - настолько, насколько я в сознании - на Адмирале Пири. Было бы неплохо узнать, на чем я лечу ”.

“Ты не просишь многого, не так ли?” Флинн поднялся по плечу к люку. Крошечного ускорения звездолета было недостаточно, чтобы беспокоиться о нем, не в том смысле, что это касалось движения. Чувствуя себя самим шимпанзе - пожилым, страдающим артритом, совершенно обезображенным шимпанзе, - Джонсон последовал за ним.

На "Льюисе и Кларке" были обзорные окна со стеклом с просветляющим покрытием. На "Адмирале Пири" был обзорный купол, также сделанный из стекла, которого с таким же успехом могло и не быть. Подняться в него было все равно что взглянуть на сам космос. Джонсон уставился в окно. Его челюсть медленно отвисла. “Господи”, - прошептал он.

Микки Флинн снова кивнул, на этот раз с полным пониманием. “Ты заметил, не так ли? Это действительно попадает в цель”.

“Да”, - сказал Джонсон и больше ничего не сказал в течение следующих нескольких минут.

На небе не было солнца.

Это чертовски точно попало в цель, как удар левой в челюсть. Джонсон точно понял, что это означало. Дело было не в том, что Солнце пряталось, как оно пряталось за Землей ночью. Когда это происходило, ты знал, где это было, даже если ты не мог этого видеть. Не здесь. Не сейчас. Не было ничего, кроме черноты с разбросанными по ней звездами. И ближайшая из этих звезд находилась на расстоянии световых лет.

“А я думал, пояс астероидов находится далеко от дома”, - наконец пробормотал Джонсон. “Я даже не заходил в соседнюю комнату”.

“Заставляет задуматься, почему мы считали себя повелителями творения, не так ли?” Сказал Флинн. Джонсон не думал об этом в таком ключе, но не смог удержаться от кивка. Флинн продолжил: “Посмотри еще немного. Скажи мне, что еще ты видишь, кроме большого ничего”.

“Хорошо”, - сказал Джонсон, и он так и сделал. Он знал, как звезды должны выглядеть из космоса. Не многие люди - и, вероятно, не многие ящерицы тоже - знали лучше. Как и говорил Флинн, ему понадобилось время, чтобы разглядеть что-нибудь еще из-за отсутствия солнца. Но он разглядел, и его челюсть снова отвисла.

Очертания созвездий были неправильными.

О, не все из них. Орион выглядел так же, как и всегда. Как и Южный Крест. И он знал почему: их главные звезды находились далеко, слишком далеко от Солнца, всего в пяти или шести световых годах, чтобы изменить свое видимое положение. Но оба Пса, сопровождавшие Орион по небу Земли, потеряли свои главные звезды. Сириус и Процион были яркими, потому что находились близко к Солнцу. На полпути к Тау Кита их грубо толкнули по небу. Джонсон наконец заметил их, потому что они бросались в глаза и не принадлежали тому месту, где находились.

Он также заметил другую яркую звезду, которой не было места там, где она была, и ни за что на свете не смог бы понять, откуда она была смещена. В конце концов он сдался и указал на нее. “Что это там, недалеко от Арктура?”

Флинну не нужно было спрашивать, какое из них он имел в виду, и он улыбнулся самой необычной улыбкой. “Интересно, вам должно быть интересно. Я должен был спросить Уолтера Стоуна об этом сам”.

“Ну, в чем дело?” Спросил Джонсон немного раздраженно. Улыбка Микки Флинна стала шире. Раздражение Джонсона росло вместе с этим. Затем, внезапно, это раздражение исчезло. Он еще раз взглянул на незнакомую желтую звезду. Волосы встали дыбом у него на руках и затылке. Очень тихим голосом он сказал: “О”.

“Правильно”, - сказал Флинн. “Это Солнце”.

“Господи”. В голосе Джонсона прозвучало больше почтения, чем он думал, что сможет. “Это… нечто особенное, не так ли?”

“Можно и так сказать”, - ответил другой пилот. “Да, можно и так сказать”.