Направляясь домой (Колонизация)

После того, как он покинул трапезную, он подумал о том, чтобы отправиться в Ситнеф, чтобы позвонить Песскрэг и узнать, как продвигается ее исследовательская группа. Он сделал несколько шагов к двери, прежде чем остановился и сделал отрицательный жест. Что хорошего это даст? Она сказала, что исследование займет годы. Расспрашивая ее об этом всего через несколько дней после их последнего разговора, он не получил бы никакой новой информации. Он просто дергал бы ее за хвост, раздражая без всякой уважительной причины.

Но ему хотелось уверенности. Он рассмеялся, не то чтобы это было особенно смешно. Когда Касскит была детенышем, ему постоянно приходилось заверять ее, что все в порядке, что он будет продолжать заботиться о ней, что она хорошая маленькая самка. Иногда это почти сводило его с ума. Детеныши Расы, будучи более независимыми с самых ранних дней, не нуждались в таком постоянном подкреплении. Вероятно, он был плохо подготовлен для этого. Какие бы психологические проблемы ни были у Кассквита, в немалой степени они были его рук делом.

И теперь он понимал Кассквит так, как не понимал, пока растил ее. В огромном, пугающем мире межвидового соперничества и новых технологий кем он был, как не крошечным детенышем, взывающим к кому-то, к любому, чтобы тот помог ему почувствовать себя в безопасности?

Он не думал, что Песскрэг сможет сделать для него то, что он когда-то сделал для Кассквита. Он не думал, что кто-то сможет - ни Атвар, ни даже сам 37-й император Риссон. Он подозревал, что все они искали утешения так же, как и он, и по тем же причинам. Это не заставило его желать этого меньше.

Наступили перемены. Тысячелетиями Раса защищала себя от подобных несчастий. Все восхваляли это как мудрость. Благодаря этому бесчисленные поколения жили мирной, безопасной, счастливой жизнью.

Однако теперь, нравится вам это или нет, перемены с шипением стучались в дверь. Если Раса не могла измениться… Если бы Раса не могла измениться, тогда в определенном смысле эти сто тысяч лет мира и стабильности могли бы вообще не иметь значения.

Томалсс вздрогнул. Немногие самцы или самки когда-либо сталкивались мордами с исчезновением своего вида. Это было то, что он видел сейчас. Возможно, это была не что иное, как паника из-за прибытия коммодора Перри. С другой стороны, возможно, паника была тем, чего требовало прибытие коммодора Перри. Как бы ему ни хотелось, чтобы этого не произошло, второе казалось более вероятным, чем первое.

Дикие Большие Уроды не запаниковали, когда прибыл флот завоевателей. Они сопротивлялись более свирепо и изобретательно, чем Раса могла себе представить. Теперь Расе пришлось ответить в свою очередь. Могло ли это? Томалсс снова вздрогнул. Он просто не знал.

Там был Дом, вращающийся мимо, как это было с тех пор, как Адмирал Пири вышел на орбиту вокруг него. От этого зрелища у Глена Джонсона побежали мурашки по коже. Вот он здесь, любуется пейзажем, пока его космический корабль кружит над миром, вращающимся вокруг другого солнца. Адмирал Пири все еще делал то же самое, что делал всегда, - но звездолет в мгновение ока превратился из творца истории в историческую запоздалую мысль.

Когда Джонсон сказал это вслух, Уолтер Стоун покачал головой. “Не совсем еще”, - сказал он. “Нам предстоит выполнить еще несколько недель серьезных обязанностей. Пока коммодор Перри не отправится на Землю, а затем не вернется сюда, мы единственные на месте. От нас зависит удержать ящеров от того, о чем все будут сожалеть ”.

Он был прав. Обычно так и было. И все же, его правота внезапно показалась мне очень незначительной. “Да, сэр”, - сказал Джонсон. “Извините за это. В эту минуту мы не являемся исторической запоздалой мыслью. Но мы станем ею со дня на день ”.

Стоун бросил на него подозрительный взгляд. “У тебя никогда не было правильного отношения, не так ли?”

Джонсон пожал плечами, там, в диспетчерской. “Правильное отношение? Я ничего об этом не знаю. Все, что я знаю, это то, что мы - самая устаревшая группа космонавтов, когда-либо созданных Богом. Мы провели все эти годы в невесомости, и теперь мы не можем быть никем другим. И из нас получился прекрасный, успешный экипаж для космического корабля с холодным сном - единственная проблема в том, что больше таких не будет. Кнуты с багги, логарифмические линейки - и мы. Как это называют русские? Куча пепла истории, вот что это такое. И вот где мы находимся ”.

Взгляд бригадного генерала Стоуна стал еще более пристальным. “Если это и так, Джонсон, ты все еще заноза в мозолях”.

“Иии!” Джонсон укоризненно оглянулся. “А я-то думал, что ты - это ты, а не Микки Флинн”.

“Кто-то произносит мое имя всуе?” Спросил Флинн из коридора, который вел внутрь "Адмирала Пири. Мгновение спустя он вышел в рубку управления. “Как я мог попасть в беду, даже не будучи здесь?”

“Врожденный талант?” Предположил Джонсон.

Флинн покачал головой. Его челюсти задрожали. “Этого не может быть”.

“Почему бы и нет?” Спросил Стоун. “Для меня это имеет смысл”.