Направляясь домой (Колонизация)

“Я надеюсь, что нет”, - сказал он. “Иногда, однако, после того, как эти вещи заканчиваются, это случается. Это способ сказать себе: он ушел, значит, от него не могло быть никакой пользы, пока он был здесь. ”

Вспомнив, что она чувствовала после возвращения Джонатана Йигера на поверхность Тосев-3, и особенно после того, как он заключил свой постоянный брачный союз с Карен, Кассквит сделала утвердительный жест. Она поняла, что, поступив так, как сказал Фрэнк Коффи, она может почувствовать себя лучше. Тихим голосом она сказала ему: “Я постараюсь не делать этого”.

“Хорошо”, - сказал Коффи. “И еще кое-что. Когда появится детеныш, постарайтесь дать ему возможность познакомиться как с представителями Расы, так и с дикими тосевитами. Здесь будет много мужчин и женщин с коммодора Перри. Их врач, без сомнения, не ожидал, что будет заботиться о детеныше, но я думаю, что он хорошо справится. Он, вероятно, знает больше, чем доктор Бланшар, просто потому, что уровень техники продвинулся вперед с тех пор, как она погрузилась в холодный сон ”.

Он говорил такие вещи, как будто они были такими же естественными, как восход солнца или как звезды, появляющиеся ночью. (Даже когда у Касскит возникла эта мысль, она сделала отрицательный жест. Она выросла в космосе. Там звезды всегда были на небе. Ей пришлось привыкнуть к тому, что их не было днем.) Для диких Больших Уродцев перемены и технический прогресс были естественны. Будь это неправдой, они никогда бы не построили коммодора Перри. По целому ряду причин Касквит хотел, чтобы они этого не делали.

“Я сделаю это”, - сказала она. “Детеныш будет гражданином Империи, но он будет знать о своем биологическом наследии больше, чем когда-либо знала я. И я сделаю все возможное, чтобы убедиться, что оно не станет подопытным животным, как это сделала я ”. Она добавила выразительный кашель к своим словам.

“Хорошо”. Фрэнк Коффи приласкал ее и поцеловал. “Поверь мне, мне нравится твое биологическое наследие”. У него была манера демонстрировать энтузиазм без выразительного кашля. Они легли рядом. В последний раз, подумал Кассквит. Она сделала все возможное, чтобы извлечь из этого максимум пользы.

На следующее утро американские тосевиты с "Адмирала Пири" сели в автобус, который должен был отвезти их в порт шаттлов. Атвар тоже сел в автобус; он направлялся на Тосев-3 в качестве окончательного доказательства того, что коммодор Перри был тем, кем утверждали дикие большие Уроды. Никто на Родине больше в этом не сомневался. Тосевиты на новом звездолете уже знали о вещах, которые только сейчас раскрыла передача со скоростью света с Тосев-3. Но Раса хотела увидеть все своими глазами, и Большие Уроды согласились.

Командир корабля Страха и пилот шаттла Нессереф также сели в автобус. Они не собирались возвращаться на Тосев 3. Они больше не были колонистами. Американские тосевиты не могли быть уверены, что они не доставят сообщение, приказывающее Кирелу и Реффету начать последнюю отчаянную войну.

И Кассквит тоже сел. До последнего момента она не была уверена, получится ли у нее. Но она это сделала. Она будет тянуть время до самого конца. Если это усугубило боль, которая последует за этим, то так оно и было, вот и все.

Большая часть разговоров в автобусе велась на английском. Даже Страха неплохо говорил на этом языке. Мне следовало выучить его, еще раз подумал Касквит. Мой детеныш научится этому. Тосевит должен знать тосевитский язык.

Через некоторое время Фрэнк Коффи сказал ей: “Мне жаль. Это, должно быть, скучно для тебя”.

“Я хотел бы, чтобы это было скучно”, - сказал Кассквит. “Я не понимаю, о чем ты говоришь, но это не одно и то же. Я не знаю, сколько времени пройдет, прежде чем я увижу тебя снова. Я не знаю, увижу ли я тебя когда-нибудь снова. Это тяжело, но не скучно ”.

“Мне жаль”, - повторил он. “Это шанс снова вернуться домой”.

“Я понимаю”, - сказал Кассквит. “Я действительно понимаю. Но мне нелегко понять, понимаю я или нет”.

Атвар и Страха затеяли перебранку криками, которая отвлекла всех остальных. Казалось, они пытались решить, кто из них больший идиот. Судя по тому, как они вели себя, это было соревнование, которое они оба хотели проиграть. Атвар очень ясно дал понять, что ему не нравится Страха. Страха, казалось, делал все возможное, чтобы показать, что это взаимно.

“Хватит!” Через некоторое время воскликнула Нессереф. “Ты шокировал Больших Уродов!”

“Правда”, - сказал Атвар со всем достоинством, на какое только был способен. “Этого достаточно, Страх”.

Страха на это только рассмеялся - громким, грубым, показывающим язык смехом. “Ты говоришь так, потому что знаешь, что ты неправ. Другой причины нет. Если бы ты думал, что ты прав, ты бы сказал мне об этом ”.

“Я действительно думаю, что я прав, и через мгновение я засуну свои когти в твою клоаку, чтобы доказать это”, - парировал Атвар.

“Я тебя не боюсь”, - сказал Страха.

“Хватит!” Это был не Нессереф - это был Сэм Йигер. “Вы оба мои друзья, и вы оба ведете себя как птенцы”.