Как была голая, Эльха метнулась к печке и принялась доставать палочкой остывший уголек. Семен смотрел на нее и думал, что она удивительно хорошо сложена, а двигается грациозно, как… как Сухая Ветка.
Наконец уголек был извлечен. Эльха встала коленками на лавку напротив Семена и, высунув от усердия язык, принялась за работу.
— Вот! — наконец сказала она. — Даже лучше, чем обычно, получилось!
— Молодец! — похвалил Семен. — А теперь тыкай пальцем в каждую букву и говори, как она называется.
— Но… Но я не знаю… Ты прогонишь меня, да?
— Нет, — улыбнулся Семен. — Куда ж я тебя? Стели постель и иди мыться. Впрочем, как хочешь — вода-то холодная.
— А я не боюсь! — засмеялась девушка. — Я всегда холодной моюсь — каждый день!
Она вскочила и действительно занялась обустройством ложа. Семен тяжело поднялся, обошел стол, поправил светильник. От края до края столешницы разместились корявые печатные буквы. «Надо же, — удивился Семен, — почти половина алфавита! Если бы это еще и значило что-нибудь…»
Он попытался прочитать справа налево и слева направо — результат оказался одинаков.
— Это все буквы, которые ты умеешь рисовать?
— Все! Еле поместились! А что, неправильно?
— Правильно! А они у тебя в каком-то определенном порядке или ты их переставляешь местами?
— Как это? Разве по-другому можно?!
— Можно.
— А я почему-то всегда так рисую! Только места для дырок и пятнышка не хватило.
— Дырок?! Где?
— Ну вот… Сейчас! — Эльха подошла и показала пальчиком: — Здесь и здесь, но с ними не поместилось бы.
— Да, я понял, — пробормотал Семен и мысленно раздвинул строку, образовав слова: ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ. ПУМ.
«Без тебя знаю, сволочь инопланетная, — подумал Семен и вдруг улыбнулся: — Все равно этот мир вам не достанется! Мы еще к всеобщему образованию перейдем и книги печатать будем!»
Эпилог
Советник (точнее, его объемное изображение) не изменился совершенно — что ему несколько местных лет?! А вот Куратор выглядел усталым и постаревшим.
— Объясните мне, что это такое? — кивнул он на застывшую голограмму. — Можете пользоваться терминами данной аномалии.
— Гол, — совершенно серьезно ответил Пум-Вамин. — 2:1 в пользу «Тигров».
— В смысле?!
— Это у них игра такая, — пояснил советник. — Круглый мешок с шерстью нужно закинуть между вон тех трех палок. В данный момент кроманьонский игрок «Тигров» с подачи неандертальца забил гол. Как ему удалось обмануть питекантропа, стоявшего на воротах, просто ума не приложу!
— А мамонты тут при чем?
— Какие же это мамонты?! Это молодняк — детишки, можно сказать.
— Это я и сам вижу! Что они там делают?!
— Болеют, конечно. Не в смысле здоровья — ревом и топотом они поддерживают игроков. Вероятно, в командах играют их двуногие приятели.
— По-моему, кто-то из нас бредит. Что дальше?
— Дальше обычно следуют мамонтовые бега.
— Хоботные не бегают… — изумленно пробормотал куратор.
— Ну, назовите это быстрой ходьбой, — улыбнулся Пум-Вамин. — Все равно весело!
— Ничего веселого… Какова общая ситуация с этими животными?
— В отличие от пещерных медведей и шерстистых носорогов мамонты так и не перешагнули роковую черту — не хватило буквально десятка смертей. Теперь их численность на континенте стабилизировалась.
— Прогноз?
— В ближайшее время можно ожидать увеличения поголовья, а в перспективе и его восстановления. При этом, вероятно, произойдут морфологические изменения: уменьшение размеров и, соответственно, веса, увеличение скорости размножения…
— Достаточно! Бред какой-то… И эти тоже!
— Вы имеете в виду приморские события? Да, так называемые неандертальцы могут выжить. Семен Васильев умудрился втиснуть их в единственную еще свободную экологическую нишу. Скорость адаптации к новым условиям у этих реликтов оказалась просто потрясающей.
— Послушайте, Пум-Вамин, — устало прикрыл глаза Куратор, — вы прекрасно знаете, что все эксперименты с этим видом людей дали отрицательные результаты — легче выдрессировать обезьян. Что здесь случилось?
— Мои объяснения — лишь предположения, — предупредил советник. — Наши ученые всегда оставались для сознания неандертальцев внешними объектами. А Семен Васильев сумел как-то проникнуть внутрь, стать полностью своим и заставить их реализовать приспособленческий потенциал. Я знаю, что вы возразите: другое строение мозга, иная активность полушарий… Тем не менее факт налицо. Причем наш герой остался вменяемым.
— Вы допускаете возможность сосуществования на одной планете двух разумных видов?
— Какая разница, что я допускаю? — улыбнулся Пум-Вамин. — Наш Аналитик отказывается давать прогноз — прецедентов не было. Типовой План развития этого мира под большой угрозой.
— А еще эти гоминиды…
— Да, конечно, речь должна идти даже не о двух, а о трех разумных видах, — согласился советник, немного подумал и уточнил: — Или о двух с половиной.
— Что ж вы такое говорите?! — не выдержал спокойного тона Куратор. — Ведь я отвечаю за этот мир, за реализацию здесь Плана!