Народ Моржа

И Семен понял, к чему его тянуло, чего не хватало в последнее время. Не колеблясь, он подошел, опустился на корточки и… И «поплыл» вместе со всеми — почти сразу. «Хор» принял его легко и даже как-то радостно. Может быть, потому, что на сей раз Семен ничего не нащупывал и не искал, а «вошел» со своей «темой». Он не вторил и не подпевал, а как бы взял нужную тональность и повел сольную партию. Его личное горе, его одиночество слилось с тысячелетней тоской вымирающей расы, облеклось в обращение (не в мольбу, не в упрек!) к более успешной, удачливой части человечества:

…Вы вечно молитесь своим богам.
И ваши боги все прощают вам…

Считается, что похмелье алкоголика или «ломка» наркомана — это защитная реакция организма. Таким способом он проявляет свое недовольство. Никаких неприятных последствий после «сеанса связи» Семен не обнаружил — все тесты, которые он сам себе задал, были пройдены успешно. Это, конечно, само по себе настораживало, но он махнул рукой — хуже не будет! Через день он вновь участвовал в неандертальских посиделках. А потом еще раз, и еще, и еще…

Через пару месяцев Семен обнаружил, что, когда у него возникает потребность глотнуть просветляющей скорби «альтернативного человечества», в форте обязательно оказываются несколько неандертальцев — по делам, конечно, — и ходить никуда не нужно. Видеть себя со стороны Семен не мог, но, судя по отношению к нему окружающих, его явно стали считать «идущим на поправку». Во всяком случае, он вновь обрел способность смеяться.

Кое-какие изменения в себе Семен все-таки заметил. Кроманьонцы по сравнению с неандертальцами стали казаться ему суетливыми, поверхностными и легкомысленными — как бы не имеющими настоящих глубинных корней. «Наверное, в первых веках нашей эры правоверные иудеи так относились к бывшим сородичам, ставшим христианами, — усмехался Семен. — Это явное искажение восприятия, грозящее неадекватностью решений. С медитациями пора завязывать». Он и «завязал», но это оказалось почти бесполезным — очередная отвинченная в мозгах гайка вставать на место не хотела. Выяснилось, что для погружения в мир коллективных неандертальских «грез» никакие помощники или спутники ему больше не нужны — он вполне может медитировать и в одиночестве.

«Со мной или без меня, но кроманьонцам принадлежит будущее. Вопрос стоит лишь о том, каким оно будет. У неандертальцев же, по-хорошему, никакого будущего нет вовсе. А ведь мне нужно отдать долг оноклу — от него не отмахнешься и никакими объективными причинами не закроешься. Похоже, в этом мире я еще не заработал права умереть со спокойной совестью. Может, и правда подумать об операции „земля обетованная“? Или лучше назвать мероприятие „Исход“? Скорее уж „Уплыв“… А почему нет?»

И Семен отправился на собачьей упряжке объезжать неандертальские поселки. То, что он там увидел, заставило его слегка оторопеть. Получалось, что флот почти готов. Точнее, готовы детали судов — очень многих, и собрать их можно за несколько месяцев. «Как же так вышло?! Все ведь делалось бесконечно медленно, и конца этой работы было не видно! Да, действительно, было не видно — потому что я и не всматривался, не контролировал ситуацию, не обращал внимания. А между тем прошли годы — терпенье и труд, как известно, все перетрут. Что же случилось в последние месяцы? Похоже, изменился характер этой ритуальной деятельности. Неандертальцы перестали брать в работу все новые и новые заготовки и закончили старые. Выдолбленные стволы просушили, прогрели у костров и пропитали жиром. Теперь подкатывают к берегу, поднимают на подпорки и сооружают палубы-настилы. Когда они их соорудят, катамараны будет с места не сдвинуть — их поднимет только весенний паводок… Но ведь никто не принимал решения, не давал команды! Они что, таким образом восприняли мое „“подключение“ к их „полю“?! Совсем не факт, что я теперь могу своей волей перенести экспедицию, скажем, на следующий год или вообще отменить. Да и хочу ли я этого? Похоже, меня самого несет поток чужого сознания…»

По большому счету внешне ничто не изменилось. Просто Семен уже целенаправленно начал проводить политику самоустранения и передачи полномочий. Помимо «старших» и «младших» учителей, он сформировал группу, ответственную за подготовку и безопасное проведение «саммитов», активизировал работу по составлению и пропаганде «скрижалей закона».

Вступительные экзамены и в предыдущем году Семен сам не принимал — только следил за деятельностью «старших» учителей. Не стал он принимать их и в этом — ограничился надзором. Уроков тоже почти уже не вел — в основном проводил занятия по «военно-политической подготовке» с учителями и «педсоветы», на которых устраивал разборки, накрутки и разносы. В среднем раз в месяц он грузился на нарту и отправлялся в инспекционную поездку. Жил по нескольку дней в поселках и стойбищах, наблюдая и оценивая произошедшие там изменения.