Народная республика Walmart

Однажды ночью Серж обнаруживает, что все они были казнены.

Под подозрение попадали все, кто имел хоть какой-то опыт, хотя Сталин требовал быстрой подготовки квалифицированных кадров. В самом Госплане экономисты, призывавшие к осторожности, также обвинялись в саботаже. «Скромные» цели первого проекта пятилетки были осуждены как «сознательный минимализм "буржуазных" вредителей-плановиков».

Но и другая крайность тоже пресекалась. Планы, которые считались чрезмерно амбициозными, также подвергались нападкам как преднамеренное вредительство.

Вредительство даже было определено в Уголовном кодексе как преступление в сталинскую эпоху. Позже, когда Большая чистка была в самом разгаре, даже организаторы репрессий 1937 года были отправлены в лагеря за вредительство, поскольку полученные данные показали, что в России на 8 миллионов граждан меньше, чем ожидалось, — эмпирическое противоречие публичному утверждению Сталина о том, что невероятный успех советской модели привел к увеличению числа граждан на 3 миллиона в год*.

* прим. переводчика: При всём уважении к масштабам Большого Террора, эти репрессии уничтожили далеко не 8 миллионов человек, а около 700 тысяч. Что, кстати, тоже очень много. Точные данные — см. статью Виктора Земскова «О масштабах политических репрессий». Его цифры сейчас даже американские исследователи считают наиболее достоверными и обоснованными...

Парадокс крестьянства

Каким-то образом, несмотря на трагедии и испытания, СССР стал державой первого порядка — первой страной, которая запустила человека в космос — единственным экономическим соперником которой были Соединенные Штаты. Как был достигнут этот большой скачок вперед? Ответ можно найти в тех решениях, которые принимались для силового разрешения «парадокса крестьянства». И решения эти принимали люди, рассматривающие гражданские свободы в лучшем случае как неподъёмную буржуазную безделушку, а в худшем — как отвлекающий манёвр, применяемый классовыми противниками строительства социализма.

Долгое время было считалось, что сельскохозяйственное производство может существенно продвинуться только за счет концентрации земли и ликвидации натурального сельского хозяйства, как это произошло в большинстве развитых капиталистических стран. Неудачи и эксцессы военного коммунизма породили и новый здравый смысл в том, что такой переход должен быть обеспечен осторожным, медленным стимулированием, а не революцией сверху. Это деликатное единогласие продержалось долго.

Возможно, в результате товарного голода и низких цен на зерно, хлебозаготовки после урожая 1927 года оказались значительно ниже прошлогодних, и терпение режима кончилось. «Выручки» не хватало ни на то, чтобы прокормить города и армию, ни тем более на то, чтобы обеспечить достаточный запас технических культур. Между тем погода, а значит, и урожай в тот год были неплохие; особенно на Урале и в Западной Сибири.

Некоторые в большевистском руководстве призывали к повышению цен на зерно и, таким образом, сокращению средств, которые можно было бы потратить на индустриализацию, но Сталин и его тогдашние ключевые сторонники вместо этого пошли ва-банк. «Богатые крестьяне прятали свои запасы» — говорили они. Используя то, что впоследствии стало известно как «урало-сибирский метод», впервые предпринимая прямые действия и даже не притворяясь, что они гарантируют обоюдное согласие, Сталин отдал команду чиновникам и полицейским: они закрывали рынки, выгоняли частных торговцев и приказывали крестьянам продавать зерно под страхом ареста*.

* прим. переводчика: Насколько мы помним, как раз для таких случаев в тогдашнем уголовном кодексе была статья «спекуляция», которую тогда стали массово применять. И атака шла, прежде всего, на городских нэпманов-перекупов зерна. Деревню в том году особо не трогали: по кулакам стали жёстко работать уже на следующий год. Для плавного входа в тему рекомендуем книжку Елены Прудниковой «Сталин: Битва за хлеб».