Народная война

Поезд приближался. Стук колес, шипенье паровоза наполнили шумом весь лес. С опасением мы ждали: не заметит ли машинист опасности, не начнет ли тормозить? Все произошло в одно неуловимое мгновение. Сначала что-то со скрежетом рухнуло и взорвалось, залязгали буфера, мир потонул в неслыханном треске и скрежете, сквозь которые прорывались человеческие вопли.

А мы прыгали на месте и по-солдатски крепко ругались от радости. Радовал не столько тот факт, что мы уничтожили состав противника, сколько сознание, что «раздвижной способ», который нам по силам, вполне себя оправдал.

Так в отряде появился новый боец. Прозвище «сторож» осталось за ним. Он был очень полезен нам при организации диверсий механическим способом. Позднее, когда мы получили новую технику для подрывной работы, Вершинкин быстро изучил подрывные механизмы с мудреными названиями. Не успел он освоить лишь мину Старинова, которую называл «миной старенькой». Во время одной диверсии, после того как уже взорвал пять вражеских эшелонов, он был тяжело ранен и на самолете эвакуирован на Большую Землю.

Секретарь райкома Фильковский встретил нас с распростертыми объятиями. Поздравляя нас с успехом, он возбужденно говорил:

— Теперь мы вышли на правильный путь. Нам теперь есть о чем сообщить на Большую Землю…

Фильковский был горячим сторонником подрывной деятельности.

В тот же день он составил радиограмму и передал ее через радиостанцию Кудрявцева в штаб фронта. А через два дня мы слушали сводку Советского Информбюро, в которой сообщалось, что «партизанский отряд под командованием товарища Р. и секретаря райкома Ф., действующий в Брянских лесах, пустил под откос эшелон противника, следовавший на фронт с живой силой и техникой…»

Мы приняли это сообщение, как высшую награду, и день этот был для нас великим праздником. Отныне на Большой Земле осведомлены о нашем существовании!

Узнали о нас наши соседи — трубчевские партизаны, партизаны Сабурова и другие. Через несколько дней с ними была установлена прочная связь.

Теперь в отряде возникло новое подразделение — группа диверсантов. Воробьев повеселел. Он снова взялся за свое изобретение, решив довести его до конца. Механические способы пуска эшелонов врага под откос, которые мы легко освоили, были ненадежными. Немцы усилили охрану, патрулирование, и из последующих шести случаев развода рельсов, подкапывания насыпи и разборки стыков успех имели только два; остальные противник во-время обнаружил и предотвратил крушение.

Из немецких гранат-колотушек, которые мы взяли в будке сторожа, Воробьев извлек капсули-детонаторы, вставил их в сконструированную им толовую мину, и винтовочные обрезы теперь производили нужное действие.

Он испытал свою мину в окрестностях лагеря, а затем вместе с Рысаковым вышел испытывать ее на железной дороге. Конечно, обрез при этом пропадал. Людей для постановки мины требовалось немного: с Воробьевым пошли, кроме командира отряда, всего три человека: Тишин, Глебкин и Котомин.

Километрах в двух от станции Красный Рог диверсанты установили мину Воробьева. Через полчаса показался вражеский эшелон. Тишин дернул за шнур, раздался выстрел из обреза, и мина взорвалась. На воздух взлетел паровоз и несколько вагонов, остальные скатились с насыпи.

Несколько позднее нам удалось взорвать железнодорожную водокачку на станции Красный Рог и лишить дорогу водоснабжения. Эта операция по тому времени была разработана и проведена блестяще. Решающую роль при этом сыграла разведка, доставившая исчерпывающие данные. Без выстрела мы сняли охрану, захватили ценные документы, телефонные аппараты. Интересен был приказ немецкого капитана Пфафенрода, находившегося в городе Почепе. Он писал командиру охраны водокачки:

«За последнее время в районе железкой дороги усилилась партизанская деятельность. Надо ожидать нападения и на водокачку. Оно может быть проведено в ближайшее время, так как партизаны, вероятно, понимают, какой ущерб они могут причинить дороге. Сомнительные люди, по всей вероятности партизанские разведчики, были замечены в районе водокачки».

Капитан требовал, чтобы командир охраны усилил бдительность, окружил водокачку проволочными заграждениями и принял все подобающие меры. Словом, господин Пфафенрод оказался человеком осмотрительным и предусмотрел заранее, что водокачка партизанами будет взорвана. Так это и случилось.

— Ну, как, Василий Андреевич, насчет «военщины»? — спросил я Рысакова после этой операции. — Может быть, распустить группу разведки, а то слишком много начальников, скоро и воевать некому будет. — Я повторял старые слова Рысакова.

— Да, у вас, у военных, получается как-то так, что лишним никто не остается. — Он помедлил, потом усмехнулся: — В общем я давно сдался, ты прав. Группу разведки даже целесообразно усилить.

Я не стал откладывать это дело в долгий ящик, и группу разведки подкрепили оружием и людьми, выделив в нее боевых, как говорят — стреляных хлопцев. Теперь эта группа могла не только вести разведку, но и в случае необходимости самостоятельно выполнять тактическую задачу.

НЕЖДАННЫЕ ГОСТИ