Читаем Народное Творчество 12-91 полностью

Лауреат Фестиваля народного творчества, ансамбль конечно же нуждается в моральной поддержке, адекватной оценке.

...Плывут утицы по морю северному... Нет, то корабль старинный плывет. А на лобовой доске — берегиня. Она хранит мореходов в пути.

И на доме помещали берегиню: пусть хранит очаг.

Каждая берегиня кажется мне птицей Фениксом, спасшей в малом — великое, в частном — общее...


ЖЕНСКИХ СЕРДЕЦ ЖАР И ОГОНЬ...

Рушники ткали ко многим праздникам, обрамляя ими образа в избе, храмах, украшая весной дома, а летом жнивные поля. Но самым первым рушником в году был новогодний — «Васильевский» — символ и оберег всего грядущего.





«...В назначенный день, до восхода солнца, собираются девушки со всего села в одну избу, и каждая из них приносит с собой по горсти льна. Они дружно, но в глубоком молчании, принимаются за работу: прядут лен, снуют основу, ставят кросна и ткут полотно. Когда полотно готово, все жители выходят за деревню и обходят вокруг нее, причем девушки, ткавшие полотно, несут его над головой с заунывным пением: аю-га! Когда сделают полный обход, то на том месте, с которого вышли, раскладывают небольшой огонь из щепок или лучины, принесенных с каждого двора. Две девушки держали за концы полотно над огнем, а все жители деревни переходили через огонь под полотном и переносили детей и больных. Когда все выполняли эту церемонию, полотно сжигалось на том же огне. Все это должно быть проделано в течение одного дня, с восхода до заката солнца»[5].

Изготовление белорусского «абыдзенника», то есть рушника, вытканного «об один день» — в течение дня или суток, сродни русскому обычаю строительства «обыденных» (однодневных) храмов. И те и другие были как обереги от возможных бедствий. Льняной, хлопчатобумажный, конопляный с узорнотканой или расшитом поверхностью домотканый рушник известен у многих народов мира. Белорусы называют его «ручник», «набожник», «абразник», «плат».

Прообразом его могли быть древние священные изображения на песке, земле, роспись предметов, стен, татуировки тела, наконец, техника, предшествующая ткачеству — орнаментальное плетение из волокнистых материалов. Можно полагать, что именно особая ритуальная значимость рушника в духовной жизни и помогла ему благополучно дожить до наших дней, сохранив великолепие древних узоров.

Рушник сопутствовал человеку на протяжении всей его жизни — от рождения до смерти. И функции его были многообразны от «подножника» до головного убора.

Но, очевидно, его главное значение в том, что служил он знаком семейно-родовых отличий. Орнамент, особенности его выполнения, колорит и техника, композиционное расположение узоров было средоточием некой повествующей информации, зашифрованной знаковой символикой, передаваемой из поколения в поколение. Эта важная миссия преемственности обычно возлагалась на женщину. К примеру, по свадебным рушникам судили о художественном вкусе невесты, ее наблюдательности, воображении. Умение ткать и вышивать рушник стало своеобразным экзаменом на усвоение знаков орнамента, владение которыми, по поверьям, сулило благополучие и продолжение рода. Существовала глубокая убежденность, что все члены рода связаны между собой незримыми, но прочными нитями, которые притягивают и живых, и покинувших этот мир в единое гармоничное целое. Так, родители воспринимались не только как покровители, защитники, но и как беспристрастные судьи своих предков. Эти двусторонние отношения обозначались строгими ритуалами общих поминальных дней.

Рушник, вероятно, выполнял и роль посредника — связующего звена между отдельными людьми, семейными кланами, «родичами», пребывающими в разных мирах — земном, потустороннем. Можно предположить также, что рушник взял на себя и функцию родового оберега, к помощи которого прибегали в самые трудные, ответственные моменты жизни (рождение, свадьба, похороны).

Обряд изготовления рушника-оберега свидетельствует о его глубокой архаичности: сюда входил и круговой обход деревни, и, наконец, очищение огнем. К началу XX в. бытовало множество разновидностей этого обряда: рушник вешали на придорожные, так называемые «большие» кресты, прогоняли через разостланную ткань домашний скот. В престольные праздники рушники зачастую жертвовали церкви.

В чем же сила рушника, и если она мнимая, то почему обряд, прошедший сквозь тысячелетия, не утратил своей привлекательности и в наше время!

А что, если подойти к разгадке тайны обыденного рушника с иной стороны, попытавшись найти объяснение его магической силы с точки зрения биоэнергетических процессов!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Разговоры на песке. Как аборигенное мышление может спасти мир
Разговоры на песке. Как аборигенное мышление может спасти мир

Тайсон Янкапорта (род. 1973), представитель клана Апалеч, одного из объединений коренного населения Австралии, основал Лабораторию систем аборигенного знания (Indigenous Knowledge Systems Lab) в мельбурнском Университете Дикина. Его книга представляет собой эссе о неустранимых противоречиях рационального и глобального западного мировоззрения, с одной стороны, и традиционной картины мира, в частности той, которой по сей день верны австралийские аборигены, с другой. Как человек, который предпринял переход из мира традиции в мир глобальности, постаравшись не пошатнуть при этом основы мышления, воспринятого им с рождением, Янкапорта предпринимает попытку осмыслить аборигенную традицию как способ взглянуть на глобальность извне.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Тайсон Янкапорта

Фольклор, загадки folklore / Зарубежная публицистика / Документальное
Путеводитель по современным страхам. Социология стрёма
Путеводитель по современным страхам. Социология стрёма

В детстве многие из нас любили собираться в летнем лагере у костра и рассказывать леденящие кровь истории про черную руку, гроб на колесиках или заброшенный дом, населенный призраками бывших владельцев. Но дети вырастают, а некогда устный фольклор перебирается в интернет и обрастает новыми «осовремененными» подробностями: из старых чуланов монстры переселяются в подъезды многоэтажек, а неупокоенные души мертвецов теперь обитают на старых флешках и сайтах-однодневках. Эта книга – попытка ответить на вопрос о том, связаны ли страшные истории в интернете с социальной реальностью и чем обусловлены те чувства, которые мы испытываем от их чтения.Автор – Константин Филоненко, социолог, исследователь и создатель подкаста «Социология стрёма» на «Глаголев FM».В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Константин Игоревич Филоненко

Фольклор, загадки folklore