Народные песни

             Они Ему: Бачка, куда Ты, полночь, и вьюга метёт!
             А Он им: Я должен идти, иначе весна не придёт.

             А Пётр: и я с Тобою! не место мне тут, у огня!

             А Он: какого ты духа, не знаешь, и о! не держи Меня.

             Они: худы наши нарты, и нет, чтобы впрячь, собак.

             А Он им: не беспокойтесь, Я отправляюсь так.

             Они: патроны и спички в мох сухой заверни!

             А Он: Мой сугрев и пища – Отцовы глаза-огни.

             Они: ну куда Ты в урманы, в курумник – ноги ломать?!

             А Он: кто Меня послушает – тот мне братья и мать.

             И всем напоследок спирта в кружки Он щедро налил,

             И сочною строганиной напоследок всех угостил.

И самый младший заплакал, за парку Его ухватясь,

             А Он : вытри сопли, бойе! гляди, чтоб костёр не угас.

             И Он ушел за весною, туда, где вечная мгла

             (А двенадцатого схватились, когда уж весна пришла).

Преподобный иоанн дамаскин говорит:

Пусть мудрец – только муха, влетевшая в огромное ухо слона,
Но все трое ведают: священна всякая плоть.
Ей престолом поставил четыре угла, яко волною дску отбелил
(Реял кистию Дух, аллилуйей гремела великая тишина),
Алым золотом, утлою вохрою, жженою костью любви плоть выводил
Иконописец-Господь.

МЫ ОТВЕЧАЕМ:

Мы почти до левкаса разрушили весь живописный слой,
До основы растлили священную плоть.
И любовных сплетений Вида и Имени некому ныне постичь:
Нас смывает квасцами ревущей воды живой
И заносит над голой доской новой прориси молниевидный бич
Реставратор-Господь.

Бегство

Некто из народа сказал Ему: Учитель! Скажи брату моему, чтобы он разделил со мною наследство.

Он же сказал человеку тому: кто поставил Меня судить или делить вас?

(Лк. 12:13,14)

Олегу Усенкову

1

                           Эй, вставай! уйдём из дома до утра порану!
                           Алой рожью колосится степь за Иорданом.

                           Гадаринской ночи очи уж посизовели, —

                           Убежим, покуда хлопы господарство делят.

                           Ворошат клуни, коморы, с крыш рвут солому, —

                           Пока нас не увидали, дети, геть из дому.

                           Ну-ка тише, словно мыши, босыми ногами,

                           Голову пригни пониже, проскочим задами.

                           Не возьмем с собой в дорогу ни сумы, ни хлеба, —

                           Подсади-ка, эй, небого! залезай на небо.

                           Да скорее, в чистом поле нас бы не застали!

                           Правсомольцы не напрасно вороных седлали:

                           Чуют соколы погоню, стелятся верхами,

                           Впереди их – комиссар с белыми глазами.

                           Шашки вытянут, настигнут, с гиком порубают,

                           Порубают да рудою коней напувают.

                           Как не добежим до неба – ой, будет лихо!

                           Успокой дитя, Мария, чтобы плакал тихо.

2