Народы моря

— Его зовут Сахенра Мериамон Рамсес Саптах (Тот, кому дал воссиять Ра, любимый Амоном, Ра, родивший его, сын Птаха), — без запинки произнес Шумадда. — Он сын Сети, ему всего одиннадцать лет. Вместо Саптаха правит его мать Таусерт. Так моему отцу рассказал командир людей реки по имени Джет-Птах-иуф-анх, когда ночевал в Губле.

Надо же, мой бывший командир Джет дорос до командования корпусом! А почему нет?! Он участвовал в нескольких удачных походах и сражениях, проявив себя неплохо, и в особой симпатии к Аменмесу замечен не был.

— Еще он сказал, что Таусерт повелела уничтожить любые сведения о договоре с тобой, потому что он унижал людей реки, — дополнил свой рассказ Шумадда.

Теперь все становилось на места. Только безмозглая баба могла послать всего один корпус для расправы с нами. У женщин представление об опасности или слишком преувеличенное, или слишком преуменьшенное. Наслушалась мужских рассказов о каких-то ничтожных дикарях и поверила, что с нами можно расправиться одной левой, не догадываясь, что ее отважные полководцы скрывали за этими байками свой страх. Таусерт срочно нужна была победа, чтобы оправдать свое нахождение у власти, и какой-то хитрый царедворец нашептал ей такой простенький вариант. Имей таких советников — и врагов не надо.

Глава 96

Эту долину я нашел сам. Два дня объезжал окрестности Алалаха, пока не наткнулся на нее. Долина была достаточно длинна, чтобы колесницы могли разогнаться и на большое расстояние удалиться от пехоты, и узка, чтобы я смог построить своих пикинеров в шесть шеренг. Такой глубокий строй нужен был, чтобы выдержать натиск египетской пехоты, довольно стойкой. В первых шеренгах стояли новички и примкнувшие, включая отряд из Губла, а в задних — проверенные, закаленные воины. По опыту знал, что первыми бегут задние шеренги. Передние рубятся, им некогда раздумывать о смысле жизни и смерти, предаваться сомнениям и унынию в ожидании, когда придет твой черед сразиться. Зато у задних много времени на предательские мысли и поступки, поэтому так должны стоять опытные и смелые.

Пики мы имели с запасом. Большую часть привезли с собой и за два дня заготовили еще несколько сотен, благо кузнецов среди рабов было несколько десятков, дерева здесь пока что много и металлов на наконечники у нас хватало. Поработали и над полем, покрытом высокой стерней пшеницы-двузернянки, нарыв и замаскировав неглубокие ямы-ловушки, в которых будут застревать колесницы. Оставалось заманить сюда врага. Иногда армии расходятся параллельными курсами в поисках друг друга. Можно было бы послать гонца и забить стрелку, но я опасался, что это вызовет подозрения у египтян. Пусть лучше сами найдут, «совершенно случайно» наткнувшись на наш разъезд. Что и случилось утром третьего дня.

Я увидел две наши колесницы, несущиеся по краю долины, когда объезжал ее, наблюдая за работами по изготовлению ловушек. Располагали их в шахматном порядке и пока что отмечали длинными прутами, чтобы самим не попасться. Удирающему дозору некогда было маневрировать между прутами, поэтому предпочли ехать по самому краю, вдоль леса на склонах холмов, которые огораживали долину. На противоположном ее конце появились шесть египетских колесниц. Они остановились на дороге, которая спускалась в долину. Оттуда им хорошо видна деревня, в которой и возле которой расположилась моя армия. Египтян тоже заметили и забили в барабаны и загудели в трубы. Выполняя мою инструкцию, лагерь засуетился, якобы готовясь к бою. Египетские колесничие увидели достаточно, чтобы было, что доложить командованию, и поехали в обратную сторону, к дороге, связывающей Угарит с Алалахом, по которой двигались доблестный корпус «Птах» и отряды его союзников.

Египетская армия прибыла к вечеру. Двигалась предельно осторожно. Наверное, боялась угодить в засаду. Сперва появились двенадцать колесниц. Заняв позиции на верху склона, они внимательно осмотрели местность и наш лагерь. Убедившись, что нападать на них не собираемся, спустились ниже, а потом и на поле, покрытые высокой стерней. Вслед за ними появился отряд лучников. Эти быстро рассыпались по склону, спрятавшись за деревьями. Затем подошли копейщики и встали на дороге на склоне, перегородив ее. Следующий отряд копейщиков обошел их по лесу и встал в начале поля. Когда подошел третий отряд, он вместе с первым присоединился ко второму. Втроем они встали дугой, флангами в нашу сторону, словно предлагали напасть и оказаться в ловушке. Затем прибыли остальные колесницы, включая украшенную золотом, на которой ехал командующий Джет. Он ненадолго остановился на верху склона, оценивая врага. Мои воины стояли в шесть шеренг, положив пики на землю. Египтяне должны знать о пиках, но то, о чем слышал, иногда сильно отличается от того, что видел. Надеюсь, Джета порадовало, что нас так мало.