Нарушая правила (СИ)

Мадам Шарли возжелала серьёзно поговорить с Ханем спустя две недели после распространения слухов. Хань плёлся к её кабинету нога за ногу, поскольку не ждал от беседы ничего хорошего.

Мадам Шарли жестом предложила ему присесть на стул у массивного стола, сама же опустила локти на столешницу и подпёрла подбородок кулаком.

— Полагаю, вы знаете, почему я вас пригласила. Кофе?

— Да, пожалуйста, — буркнул Хань. Если уж пришло время выслушивать неприятные нравоучения, то лучше их оттенить кофейным ароматом — пережить будет проще.

Мадам Шарли в молчании сходила к автомату в углу кабинета и принесла к столу две чашки кофе. Хань взял одну и опустился на стул только тогда, когда мадам Шарли устроилась вновь за столом.

— Если вы ждёте вопросов о вашей ориентации, то напрасно. Их не будет. Это ваше личное дело, кто вам нравится или не нравится.

— Надеюсь, студентам вы такие вопросы тоже не задаёте…

— Не задаю, верно.

— Тогда я не понимаю, к чему вообще эта беседа? Если вас не интересуют мои личные дела, то и предмета для беседы нет. Я не смешиваю личные дела и работу.

— А вот тут вы ошибаетесь, месье Лу, — твёрдо возразила мадам Шарли. — Со стороны всё это выглядит совсем иначе. Могу даже рассказать вам, как именно, если вы не будете меня перебивать и поправлять. Я отдаю себе отчёт в том, что истина может не совпадать с видимостью, но верить будут — первым делом — не в истину, а в собственные убеждения.

— Не сомневаюсь, — фыркнул Хань, отставив опустевшую чашку.

— Прекрасно. В таком случае, вот вам картина. Вы — преподаватель, который ломает жизнь собственному студенту. Вместо того, чтобы обучать, вы воспользовались своим положением, умом и опытом, дабы склонить студента к выгодной для вас связи. Склонили на сторону порока, смею добавить.

Хань хотел рассмеяться в голос над всей этой нелепостью, но передумал, отметив одновременно серьёзный и печальный взгляд мадам Шарли.

— Я не буду притворяться, что верю в это, потому что я прекрасно знаю характер Ким Чонина. Этот мальчик неуправляем, своеволен и чрезвычайно упрям, поэтому при всём желании вы не смогли бы сделать ничего подобного. Однако это я знаю. Знают ещё некоторые преподаватели. И всё. Остальные же видят совершенно другое. Остальные видят талантливого студента, которому отказано в поступлении на танцевальное направление по состоянию здоровья, и преподавателя, который состоит с этим студентом в куда более близких отношениях, чем полагается. Надо ли говорить, что о вас думают?

Хань открыл рот и тут же закрыл. Он не обязан был никому объяснять нюансы их отношений с Чонином, не обязан был доказывать, что не сделал ничего недостойного и не причинил вреда здоровью Чонина. Он всегда сам настаивал на вечернем массаже для поясницы и спины, заботился и о других мелочах, которые могли помочь Чонину. И если бы он сейчас попытался обрисовать эту картину пусть даже только мадам Шарли, то в итоге всё закончилось бы очередной липовой историей об изнасиловании, однако на сей раз Чонин легко не отделался бы.

— Что вы предлагаете? — Хань вздохнул и откинулся на спинку стула.

— Два варианта, месье Лу. Подозреваю, что ни один из двух не приведёт вас в восторг, но увы… Вариант первый — отчисление Ким Чонина без права восстановления. Он уходит, вы остаётесь.

— Не подходит, — покачал головой Хань. Чонин уже несколько раз менял школы в подобных случаях, и Хань отлично помнил угрозы его родственника, которому подобные перемены осточертели.

— Что ж… Второй вариант — ваше увольнение, месье Лу.

Это было неожиданным. Хань предполагал, что его связь с Чонином может возыметь такие последствия — даже на юге Франции, но в самом крайнем случае. Следовало признать, что никакого скандала не разразилось, а всё упиралось в детали и слухи — до крайнего случая далеко, но…

— Позвольте объяснить. — Мадам Шарли сложила ладони домиком и помрачнела. — Я вынуждена назвать этот вариант, поскольку слухи дошли до родственников Чонина. Вы понимаете, о чём я? Не знаю, насколько реальны их угрозы обратиться в суд, но шума от них много. Прямо сейчас и вы, и они близки к тому, чтобы испортить жизнь Чонину окончательно. И чем дольше вы оба — вместе — будете оставаться в этом заведении, тем сложнее будет исправить ситуацию. Ваше решение я хотела бы узнать в понедельник.

Хань вернулся в аудиторию, наслушавшись юридических тонкостей и прочих выкладок мадам Шарли, собрал портфель и побрёл домой. Впервые грядущий вечер пятницы вызывал у него не самые радостные чувства. И он так и не придумал, что скажет, когда придёт Чонин.

Хань стоял у кухонного стола, пытался резать лук аккуратными колечками и думал о том, что не рассказал Чонину почти ничего о себе. Ситуация не казалась ему такой уж драматической, наверное, потому что он подспудно ждал подобного финала — знакомый сценарий, он это уже проходил. Конечно, всё было иначе в прошлом, но в общих чертах суть та же. В прошлый раз он долго пытался пережить боль, в этот — чувствовал пустоту и бессилие.