Нарушенная клятва

– Это не помогает, – сказал он себе под нос. – Если их разум будет наполнен болью, я не смогу извлечь из него ничего полезного.

Джейкоб нахмурился, но ослабил давление.

Я обхватила себя руками. Грудь сдавило от беспокойства. Если мы не сможем получить от них никаких ответов, то куда нам двигаться дальше?

Джейкоб был прав: есть миллионы мест, где Энгель могла бы обустроить свой домик. Если она вообще это сделала.

Прижатый к стене мужчина задержал на мне пристальный взгляд, и на короткий миг его лицо немного смягчилось. Это выражение появилось и тут же исчезло, но на секунду мне показалось, что я увидел намек на… беспокойство?

Моей первой реакцией стала вспышка гнева. Кто он, черт возьми, такой, чтобы меня жалеть?

Но затем меня осенило.

Грубые слова, которые Зиан бросил в мой адрес меньше часа назад. Все эти насмешливые комментарии Джейкоба о моей «слезливой истории». Причина, по которой я была так популярна на арене все эти годы.

Я не похожа на того, кто может представлять угрозу. Я невысокая, худенькая девушка, которую, казалось бы, можно переломить пополам. Единственное, что меня выдавало, это когти, так что я втянула их обратно в кончики пальцев.

Меня бесило, что люди видели во мне слабую и хрупкую девушку… но, возможно, сейчас именно это нам и требовалось. Может быть, я могла бы использовать иллюзию уязвимости, чтобы отвлечь этого парня от той техники, которую он использовал, чтобы закрыть свой разум.

Вызвать сочувствие, чтобы расшевелить его эмоции и сбить концентрацию совершенно иным способом, нежели болью.

Несмотря на то, что это являлось моей собственной идеей, тело несколько секунд сопротивлялось, но в конце концов я заставила ноги сделать несколько шагов вперед. Когда я оказалась прямо перед двумя нашими пленниками, кожу начало покалывать от беспокойства. Но я готова была проверить, сработает ли на них этот прием.

– Что, черт возьми, ты делаешь? – огрызнулся Джейкоб, предоставляя мне идеальное начало.

Я опустила плечи и позволила своему голосу задрожать.

– Я просто пытаюсь помочь. Пожалуйста, не кричи на меня.

На лице Джейкоба появилось такое неподдельное удивление, что я бы рассмеялась, если бы не стремилась произвести совершенно противоположное впечатление. Я повернулась обратно к пленникам и провела руками по глазам, словно вытирая слезы.

Где-то внутри меня и правда таились слезы, жгучее горе и разочарование, которые с самого воссоединения с ребятами я испытывала больше раз, чем могла сосчитать. С тех пор, как я увидела смерть Гриффина и поняла, что я всех нас подвела.

Вместо того чтобы опять запереть эти чувства глубоко внутри себя, я усиленно заморгала, позволяя открыться каналу, который мог вывести их наружу. Глаза начало жечь.

Я не хотела рисковать, притворяясь. Чтобы все сработало, следовало обнажить перед ними всю мою уязвимость.

Поэтому, глядя в пол и делая вид, что я разговариваю со своими ребятами, а не устраиваю представление для наших заложников, я открыла рот и позволила всем своим мыслям выплеснуться наружу.

– Я каждый раз просто хочу помочь, но ты никогда мне не веришь. Ты сам сделал меня слабой и больной, но злишься, что моих сил недостаточно. Я стараюсь. Я так стараюсь все исправить и быть такой, какой ты хочешь, но моих попыток всегда мало.

К горлу подступил комок, но на этот раз мне не пришлось его сдерживать. По моим щекам покатились самые настоящие слезы. Я прерывисто вздохнула, продолжая вызывать жалость и игнорируя внутренние крики, призывающие меня сохранять достоинство.

Ребята молчали, но я не осмеливалась взглянуть ни на них, ни на наших пленников. Я не знала, испытывают ли они шок или подозрение, или и вовсе догадались, чего я пытаюсь этим добиться.

На секунду я зажмурила глаза, и из них снова потекли слезы.

– Ты хочешь, чтобы я тоже умерла. Я провела последние четыре года, не думая ни о чем, кроме как вернуться к вам и освободить. Но когда ты меня видишь, то думаешь только о том, через какую боль хочешь заставить меня пройти. О том, как ужасно, что я с вами, и какая же я обуза. Я не знаю, что мне еще сделать.

На последнем слове мой голос вдруг сорвался. Я не смогла удержаться и шмыгнула носом – но, возможно, это и к лучшему.

Я крепче обхватила себя руками, надеясь, что выгляжу такой же хрупкой, какой себя чувствую в этот момент, когда все мои эмоции оказались доведены до предела.

– Вы все сколько угодно можете меня ненавидеть, но знаете что? Вы не можете ненавидеть меня больше, чем ненавижу себя сама. За ошибки, которые я совершила, и беды, которые не смогла предотвратить… Но я никогда никому из вас не хотела причинить боль – ни Гриффину, ни кому-либо другому, – и каждую секунду своей жизни, если у меня имелся хоть какой-то выбор, я делала все, что могла, чтобы вас защитить. Если вы просто не можете в это поверить, тогда… Я не знаю.

Мои ноги дрожали, и я позволила им подогнуться. Я опустилась на пол, как будто окончательно сдалась – в этот момент так оно и было.

Что, если даже это не сработает? Что, если я только что выставила себя полной дурой и это все равно ни к чему не привело?