Нарушенные клятвы

— Знаешь… — Я достаю зажигалку, которую всегда ношу с собой, из кармана и щелкаю ею, глядя на крошечное оранжевое пламя, пока сдерживаю свой гнев, стараясь свести ревущую ярость к небольшой вспышке. — Часть меня думала, что это была истерика. Попытка доказать, что ты не такой бесхребетный идиот, каким был твой отец. Я думал, у тебя должно быть какое-то секретное оружие, какая-то игра. Но ты тянул время месяцами. Угрозы без действия. Я закончил, кузен. Когда мы заговорим в следующий раз, это будут твои последние слова.

Дмитрий смеется. Это бессердечный, скрежещущий звук.

— Кстати, о последних словах, передай от меня привет Беляеву. Я всегда восхищался его преданностью.

Он вешает трубку.

— Роман! — Кричу я, со щелчком закрывая зажигалку.

Секунду спустя он спешит в комнату.

— Отправь Антонова и Рогова к Беляеву.

Роман кивает.

— Григорий только что получил сообщение от Ани. Мила позвонила ей сегодня утром, обеспокоенная тем, что Беляев не пришел домой прошлой ночью. Что сказал Дмитрий?

Я не отвечаю. Хватаю телефон и направляюсь к двери.

— Он не должен был до него добраться.

Роман спешит за мной, торопливо нажимая кнопки на своем телефоне.

— Они прислали коробку. Мила позвонила в полицию.

Я ничего не говорю, просто продолжаю шагать к входной двери. Впрочем, сколько времени нам потребуется, чтобы добраться туда, больше не имеет значения.

Беляев мертв.

Я заподозрил это, как только Дмитрий произнес его фамилию. Он не в выигрышном положении, но он не идиот. Дмитрий не стал бы разыгрывать проигрышную комбинацию.

Он накалывает положение.

Его предыдущие удары могли убить людей, но не убили. Он не хуже меня знает, что, убив меня, потеряет свое расположение. Возможно, это принесло бы ему некоторое уважение, учитывая, что все остальные, кто пытался это сделать, сейчас находятся на глубине шести футов под землей.

Но убийство члена семьи, особенно такого пожилого, уважаемого человека, как Константин Беляев, — это ясный сигнал. Я не уверен, является ли это реакцией на существование Лео или он просто теряет терпение.

В любом случае, это усиливает напряженность до новой степени.

В любом случае, это означает, что этому нужно положить конец.

Ему нечего терять.

Но мне есть.

ГЛАВА 13

ЛАЙЛА

Каждый вдох ощущается как удар ножом в легкие. Холод здесь резкий и интенсивный. Игнорировать невозможно.

В некотором смысле, это именно то, на что я надеялась, покидая теплый дом. Мое прерывистое дыхание и боль при каждом вздохе напоминают мне, что я жива. Заставляет меня сосредоточиться только на холодном воздухе и борьбе моего тела за сохранение тепла.

Это ошеломляющее визуальное напоминание о том, что я здесь совершенно одна. По крайней мере, разросшийся мегаполис Филадельфия создавал хрупкую иллюзию компании. Здесь заснеженная земля простирается бесконечно во всех направлениях.

Мой спутник сегодня такой же молчаливый, как и вчера. Кажется, его зовут Иван, но я не уверена. Невозможно уследить за постоянным потоком людей, входящих в поместье Ника и покидающих его. Это больше похоже на жизнь на военной базе, чем на пребывание в чьем-то доме.

Ник никоим образом не ограничивал мои передвижения. У меня есть свобода ходить по дому, куда я захочу, а также исследовать территорию. Нет ничего запретного.

Все личные вещи из моей квартиры прибыли, аккуратно разложенные по коробкам, как и говорил Ник. Я почти не распаковывала вещи, продолжая надеяться, что это все временно. Но прошла неделя, а никаких признаков того, что мы уедем в ближайшее время, не было.

Я почти не разговаривала с Ником с тех пор, как столкнулась с ним в его кабинете. Он всегда занят. Постоянный поток посетителей в основном приходили в его кабинет и выходили из него, где происходили напряженные разговоры. Они всегда на русском, поэтому, даже когда я пытаюсь подслушать, у меня не получается. Я пыталась запомнить ключевые слова для поиска на модном зашифрованном телефоне, который был доставлен в мою комнату на второй день пребывания здесь, но я не могу правильно написать. Пока Ник не решит поболтать, я ничего не узнаю.

Единственный раз, когда я покидала поместье с момента приезда, — это чтобы поехать с Лео в его новую школу и обратно.

Я могла бы выезжать почаще, но я не знаю, куда мне идти. Когда мы были в Филадельфии, я ходила на работу, в школу Лео и, в основном, за продуктами.

Я не работаю, и теперь все блюда готовятся за меня. У меня нет ничего, кроме свободного времени, и мне нечем заняться. Нет друзей, с которыми можно поговорить. Короткие звонки Майклу, Джун, мне на работу и в школу Лео под бдительным присмотром двух людей Ника были скорее напряженными, чем утешительными.

Как и ожидалось, разговор с Джун был самым трудным. Она самый близкий друг, который у меня когда-либо был, одна из немногих на планете, кому я когда-либо доверяла Лео. И я знаю, что она уже пережила больше, чем положено, потерь и трагедий.

По моему опыту, так часто бывает в жизни. Жизни нравится наносить удары до тех пор, пока не останется почти ничего, кроме опустошения.