Нас ждет Севастополь

— Я долго присматривался к вам, — продолжал Сильников тем же тихим голосом. — Не верилось мне, что вы тот, за какого выдаете себя. И однажды я убедился в этом. Вы подожгли склад. Перед пожаром в складе были только вы и Рихтер. В конце дня туда пошли я, Брайшельд и трое рабочих. И там я обнаружил бутылку с самовоспламеняющейся жидкостью, которой поджигают танки. Пробка была такая, что через восемь — десять часов жидкость разъест ее, прольется наружу и воспламенится. Мне все стало понятно. Я постарался быстрее выпроводить всех со склада. Вы опередили подпольщиков. Мы тоже думали о поджоге.

Савелий Иванович молчал.

— А дальше события развивались так, — продолжал Сильников. — Нам удалось установить связь с Крымским обкомом партии, который находится сейчас в Сочи. Запросил о вас. Мне приказали связаться с вами. Связной, который прибыл с поручением от обкома партии, сказал мне, что Шушунов справлялся о вас и просил передать, что Мария Васильевна и Галя живут у него, а ваш сын воюет под Новороссийском. Теперь, надеюсь, все понятно?

И он пытливо посмотрел на Глушецкого. Тот сидел неподвижно. И вдруг губы у Савелия Ивановича задрожали, по щекам покатились слезы. Он не мог их сдержать. Чтобы скрыть слезы, положил голову на руки и долго не поднимал ее.

Сильников все понимал и терпеливо ждал, когда Савелий Иванович успокоится.

Савелий Иванович незаметно вытер рукавом глаза, поднял голову и смущенно улыбнулся:

— Вы уж простите…

Сильников достал из кармана бутылку вина.

— Как вы думаете, не грех по такому случаю?

— У вас еще что-нибудь найдется?

— Две картошки, луковица, — смутился Савелий Иванович. — Не ждал гостя.

— Отлично! Великолепная закуска!

Савелий Иванович вынул из кастрюли картошины, сваренные для завтрака, из буфета взял соль, луковицу, две кружки. Сильников разлил содержимое бутылки.

— За победу! — тихо провозгласил он, чокаясь.

— За нее, долгожданную…

Сильников выпил, захрустел луком, посыпанным солью. Савелий Иванович закашлялся, тряхнул головой.

Сильников спросил:

— Катер, который вы ремонтировали, исчез. Это чья работа?

Савелий Иванович усмехнулся:

— Моя.

— Чисто сработано, — похвалил Сильников. — Это уже боевой счет — корабль и пятнадцать гитлеровцев. Как вам удалось?

— Под цистерну с бензином подложил взрывчатку с часовым механизмом.

— А где достали?

— Нашлась.

— А еще есть?

— Найдется. Запасец заранее был сделан.

— На днях нам придется начать ремонт подводной лодки. Надо так отремонтировать, чтобы…

— Отремонтируем как полагается…

Савелий Иванович повеселел:

— Прямо не верится! Неужто мне все это не снится?

Сильников улыбнулся. У него тоже было хорошее настроение.

Сильников знал, что в городе не один такой, как Глушецкий. Недавно ему удалось установить связь с подпольной группой, которой руководил учитель Ревякин. Не так просто было отыскать его. Розыски начал вести в марте, когда на стенах зданий появились написанные от руки воззвания к трудящимся Севастополя. «Трудящиеся всех стран, объединяйтесь на борьбу с гитлеровцами» — такими словами начиналась каждая листовка. Они призывали жителей Севастополя всячески вредить оккупантам. В конце подпись: КПОВТН. Сильникову было понятно, что в городе действует подпольная организация, но что такое КПОВТН — этого он не мог расшифровать до своей встречи с Ревякиным. Артиллерист, участник обороны Одессы и Севастополя, Василий Дмитриевич Ревякин был ранен и пленен в последние дни севастопольских боев. По дороге в концлагерь ему удалось бежать. Молодой коммунист и был организатором подпольщиков Севастополя. Созданная им коммунистическая подпольная организация в тылу у немцев, сокращенно КПОВТН, объединяла несколько подпольных групп. Каждый вступающий в ряды КПОВТН давал клятву, скрепляя ее своей подписью — подпольной кличкой. Ревякин носил подпольную фамилию Орловский. Организация имела свой устав. Ревякин по достоинству оценил сообщение Сильникова о том, что тот достал радиоприемник и слушает сводки Совинформбюро. «Теперь, — радовался Ревякин, — будем выпускать газету со свежими сведениями с фронтов». Он показал инженеру первый номер газеты «За Родину», отпечатанный типографским способом. И это в логове врага! Ревякину было всего двадцать пять лет, и потому Сильников немало подивился его организаторским способностям, умению развернуть подпольную работу.

Когда Сильников рассказал Ревякину о Глушецком, тот предложил ознакомить его с уставом КПОВТН и принять от него клятву. Но запретил называть руководителя организации и его адрес.

Убрав со стола кружки, Сильников спросил:

— Вы что-нибудь слышали о КПОВТН?

— Читал однажды листовку, подписанную этими буквами. Но что это такое — не знаю. Думал, кто-то вроде меня — одиночка.

Сильников объяснил значение этих букв.

— А я все ждал связного, — огорчался Савелий Иванович. — Но скажи, Павел Данилович, почему связной не пришел?

— Очевидно, погиб.

— Так второго бы послали.

— Может, и послали. Но подпольщик должен предвидеть все: нет связного, нет явок, действуй самостоятельно.

— Вот я и действовал…