Нас ждет Севастополь

— Вот, пожалуй, и все, что я хотел вам сказать, Виктор Матвеевич. Верить мне или нет — это ваше дело. А сейчас можете приступать к исполнению своих обязанностей. Не задерживаю.

— Я вас понял, товарищ капитан-лейтенант, — сказал Новосельцев, также поднимаясь со стула.

Выйдя на палубу, Новосельцев полной грудью набрал свежего воздуха, словно в каюте командира ему не хватало его. Он и в самом деле чувствовал себя там не совсем уютно. Сначала у него было чувство неприязни к Букрееву, потом оно сменилось растерянностью, еще позже пришло сочувствие. Человек, который сознает свои недостатки и борется с ними, достоин уважения. А начав сочувствовать, Новосельцев принялся укорять себя за то, что в прошлый раз погорячился, показал себя неумным командиром. То ли от водки, то ли от необычного разговора, то ли потому, что не мог побороть в себе какого-то двойственного чувства к Букрееву, разболелась голова и появилась вялость во всем теле.

«Надо вздремнуть часок», — решил Новосельцев и пошел разыскивать свою каюту.

Но вздремнуть не удалось. Не успел снять китель, как раздался сигнал боевой тревоги. Застегивая на ходу пуговицы, он выбежал на палубу. Букреев уже стоял на мостике и смотрел в бинокль на небо. Но и без бинокля были видны три вражеских самолета. Они шли на небольшой высоте. Новосельцев поднялся на мостик и окинул взглядом палубу. Пулеметчики уже наводили пулеметы на цель. Комендоры словно застыли около своих пушек. У всех матросов, старшин и офицеров были сосредоточенные, но спокойные лица.

Опустив бинокль, Букреев повернулся к Новосельцеву.

— Весело начинается ваша служба.

— Что ж, нам не привыкать, — отозвался Новосельцев.

Сейчас он уже не чувствовал головной боли, скованности в теле, пришло состояние собранности, которое приходило к нему перед боем. Правда, сейчас он был несколько смущен тем обстоятельством, что впервые за всю войну не он будет руководить боем, а другой человек. Да и корабль этот не такой верткий, как сторожевой катер, еще не известно, как он будет уклоняться от бомб, какова его маневренность. Впрочем, беспокоиться нет оснований, это будет не первый бой тральщика с вражескими самолетами, боевой опыт у команды есть.

Немецкие бомбардировщики не успели перейти в пике, как на них налетели неизвестно откуда взявшиеся два наших истребителя.

— Можно давать отбой, — сказал Букреев, поднося к глазам бинокль.

Однако приказания об отбое не дал до тех пор, пока не закончился воздушный бой.

Немецкие бомбардировщики отвернули и стали сбрасывать бомбы в море, чтобы облегчить свой вес и быстрее скрыться.

Букреев опустил бинокль и скомандовал:

— Дробь.

Он вынул пачку папирос, но тут же спрятал и обратился к рулевому:

— У вас, кажется, есть махорка. Дайте-ка завернуть цигарку.

С аппетитом сделав несколько затяжек крепкой махоркой, Букреев сказал:

— Время обеденное, Виктор Матвеевич. Пойдемте в кают-компанию, представлю вас офицерам.

Представляя его офицерам корабля, Букреев сказал:

— Первыми войдут в Севастополь, конечно, тральщики. Почему — объяснять не надо. В каком виде мы должны войти в порт, где нас будут встречать тысячи людей? Такими обшарпанными, как сейчас? Виктор Матвеевич Новосельцев прислан к нам старпомом. Ранее он был командиром сторожевого катера. Его корабль всегда был в образцовом порядке. Наведет он чистоту и на нашем корабле. Прошу не ворчать, когда он будет взыскивать. Его приказания — это мои приказания. Я думаю, что найдем время даже покрасить корабль. Краской мы запаслись.

После обеда Новосельцев вызвал боцмана, чтобы уточнить, сколько потребуется краски для того, чтобы покрасить корпус. Потом пошел с ним осматривать корабль.

Он не успел окончить осмотр, как его вызвал командир и сказал, что получено приказание идти к крымскому берегу на выполнение боевого задания.

Так началась служба Новосельцева на тральщике.

Через месяц тральщик выглядел как новый. Напрасными оказались опасения Букреева, что кто-то будет ворчать. Никто не ворчал. Каждый матрос понимал, для чего чистят и красят корабль. За этот месяц Новосельцев проникся уважением к Букрееву, увидел его в боевой обстановке и уже не жалел, что оказался в его подчинении.

Глава девятая

1

9 апреля советские войска освободили Одессу, оказавшись таким образом далеко в тылу крымской группировки противника. 13 апреля войска 4-го Украинского фронта освободили Симферополь, 14 апреля — Бахчисарай, а Отдельная Приморская армия — Судак и 15 апреля — Ялту.

Уже 15 апреля передовые части 4-го Украинского фронта и 17 апреля части Отдельной Приморской армии вплотную подошли к мощным оборонительным рубежам противника под Севастополем. Советские войска захватили Бельбекскую долину — ту самую, где так долго топтались гитлеровцы при осаде Севастополя и которую назвали «долиной смерти».

Однако командование немецкой армией считало, что еще не все потеряно. Гитлеровские генералы были уверены, что можно не только отсидеться в Севастополе, но и начать в скором времени контрнаступление, чтобы снова захватить Крым.

Командующий 17-й немецкой армией генерал Энекке заявил: