Нас ждут

Плотина, высокая в середине и слегка опускающаяся к концам, напоминала корабль — ярко освещённый корабль, попавший в шторм, захлёстываемый волнами, но не брошенный экипажем.

— Последний шторм, надо надеяться! — словно угадав мои мысли, проговорил дядя. — Ещё немножко, и всё наладится! А сколько было всего, даже теперь и не верится! Когда восемь лет назад приехали сюда, невозможно поверить было, что там вот... этот средневековый замок поднимется! Даже просто добраться туда было невозможно: берега — отвесные скалы, река — сплошные пороги! Глушь! Комары! Помню, вечером тогда разбили с другом Михаилом свои палатки, вот сейчас где примерно наш дом стоит, рыбку половили, укладываемся спать. Я Михаилу говорю: «Ты залезай к себе, а я края палатки твоей в землю закопаю, не то в щели комарьё налезет, а оно здесь кровожадней медведей!» Михаил до этого не бывал ещё в тайге, бодренько отвечает так: «Что? Комары?! Да я одной левой справлюсь с любым комаром!» Ну ладно. Закопал я у своей палатки в землю концы, улёгся. Заснул и вообще позабыл во сне, где я. Питер увидел, родителей, жену. Рассиропился во сне. Просыпаюсь резко, оттого что слышу рядом чьи-то тяжёлые шаги! Осторожно выглядываю из палатки: огромная, во всё небо луна и на фоне её какой-то чёрный силуэт. «Эй! — глухим голосом просит. — Закопай меня!» Потом только, когда сердце перестало стучать, вспомнил я, где нахожусь, сообразил кое-как: это Михаил стоит, а не привидение, и просит он всего-навсего, чтобы я края палатки его в землю закопал, как до этого я ему же и предлагал! Ну... проснулись, похлебали ухи. Начали с того, что уступы стали на скалах вырубать, для того чтобы хоть ногу было поставить куда, закрепиться на отвесном обрыве. Два года на то только ушло, чтобы дорогу вырубить в скалах! Ну, а по дороге уже этой остальные пошли. Техника разная! Ведь плотина как строится? Хитро! Сразу всю реку нельзя перекрывать, а строить-то надо на её дне! Плотина же не в воздухе будет висеть, надо чтобы на прочной донной скале она стояла! А как добраться до дна... если даже катер на одном месте удержаться не может — течением сносит! Как прикажешь тут строить?

— Откачать воду!

— Правильно, вообще-то! Но как?

— Насосом!

— Насосом! И что? Всю реку собираешься откачивать? А куда? Она тут же обратно в русло стечёт!

— Действительно! Ну так что же делать?

— Что-что? Человек всегда выход найдёт! Сначала половину реки перегородили — левобережный котлован! Окружили насыпью его — образовалось вроде как озеро. Ну уж из озера этого стали откачивать — откачали до дна! Почистили дно, до прочной породы дошли, начали строить плотину, построили пока левую часть. Да, кто участвовал в этом деле — никогда не забудет! Теперь-то река уже знает нашу силу, сражается, но уже знает, что проиграет! А тогда для неё это всё непонятно было: «Что такое? Какие-то комарики кидают в неё какие-то камешки! Что они, издеваются, что ли? Непонятно!» Самосвалы тогда с помоста огромные бетонные глыбы сваливали в реку и даже подпрыгивали кверху, когда глыба в воду соскальзывала, а реке хоть бы что это было — игрушки. Через трое суток только река почувствовала что-то, поняла, что здесь перегораживают её, в другое русло свернула, к правому берегу. Замечательно про это поэт наш Твардовский написал. С начала не буду — середину прочту:

...Так первый сброс кубов бетонных
Тех сундуков десятитонных,
Раздавшись, приняла река.
Она грядой взметнулась пенной,
Сверкнула радугой мгновенной,
И скинув рваную волну,
Сомкнулась вновь, и видно было,
Как этот груз она катила, гнала
По каменному дну!

Там был прорыв души артельной,

Самозабвенный, нераздельный,
В нём всё слилось, ни дать ни взять:
И удаль русская мирская,
И с ней повадка заводская,
И строя воинского стать!

Работам ночь не помешала,

Забыто было есть и пить,
И смена смене не желала
Добром штурвала уступить!

Вот так вот! — закончил дядя. — А ты говоришь!

— Я ничего и не говорю, — пробормотал я.

— А зимой! При минус пятидесяти бетон укладывали! Ты при минус пятидесяти нос высунуть побоишься, а они работали, по двенадцать часов! И после этого ты ещё можешь говорить, что тебе, скажем, школу не по силам посещать!

— Этого я не говорил, — пробормотал я.

— Не говорил, так делал! — Дядя разошёлся. — А тут люди при минус пятидесяти бетон укладывают! Шатёр сделают над блоком, с окошечком наверху, для приёмки бетона, и работают, и хоть бы пожаловался один.

— A-а, так всё-таки под шатром, чтобы теплее! — оживился я.