Население: одна

Офелия села на подушку, которую один из них достал из-за поваленного дерева. Мысли скакали в голове, как детеныши, которые затеяли в манеже игру в салочки. Давно ли они все понимают? Много ли? И почему устроили это собрание именно сейчас? Что они задумали? Чего ожидают от нее?

Один из малышей запищал и попытался вскарабкаться по ноге взрослого, чтобы добраться до Офелии. Буль-цок-кхе подхватила его на руки, лизнула в шею и протянула Офелии. Детеныш лизнул ей запястья и свернулся клубком на коленях.

– Йа, – сказал Лазурный, указывая на себя, – аает цы ясно, то мы хочечь.

Эту фразу Офелия поняла легко; теперь она переводила слова Лазурного почти без запинки, не тратя время на сопоставление звуков с человеческим языком. Они планируют объяснить ей, чего они хотят? Ей и самой больше всего на свете хотелось бы это узнать… а потом можно будет выяснить подробности.

В течение следующих нескольких часов она всего несколько раз просила Лазурного повторить или уточнить сказанное; оказалось, что сочетанием почти человеческого языка и жестов можно передать куда больше абстрактных значений, чем она думала. Какую бы неприязнь ни вызывала у нее команда ученых, ее не оставляла мысль, что они должны быть здесь вместо нее – или вместе с ней. Их образование и опыт пригодились бы там, где у нее возникали трудности. Офелии преподносили знания, ради которых эти люди прилетели, знания, которыми существа (они четко дали это понять) все еще не желали делиться с остальными.

– Вы должны им рассказать, – убеждала Офелия Лазурного. – Они тут… официально.

Как же объяснить, что значит «официально»? Как объяснить, что ее, Офелию, никто слушать не станет, что ее место в самом низу социальной иерархии? Но Лазурный перебил ее: они расскажут ей, и она должна слушать внимательно. Ничего другого ей не оставалось.

Ори наверняка был бы счастлив узнать о том, как устроено их общество, подумалось ей. Большинство взрослых вели полукочевой образ жизни охотников и скотоводов, а потомство растили в проверенных, безопасных местах, где молодняк, защищенный от хищников и тягот кочевой жизни, впитывал все необходимые знания под присмотром мудрейших из взрослых. Особые роли: певчий, воевода, разведчик, тц-коу-кёррр. Очень условная иерархия внутри большинства групп: любое предложение встречало поддержку и неодобрение, которые выражались стуком левой или правой руки. У них не было представления о неповиновении: несогласные всегда могли уйти с теми, кто выстукивал тот же ритм, и сама жизнь определяла, кто в конечном итоге оказался прав.

Затем Лазурный подробно объяснил Офелии свою и ее роль. Тц-коу-кёррр – не просто тетя, а повитуха, няня, воспитательница и учитель в одном лице… а еще – защитник. Певчие – те, кто берет на себя общение с другими группами и обсуждает раздел территорий и обязанностей, стараясь заручиться поддержкой большинства.

И Кира, и Ори были бы рады послушать про то, как существа видят другие живые организмы… как они систематизируют растения и животных, каким образом научились использовать их, как разводят травоядный скот, как восстанавливали разоренное гнездовье.

Офелия поймала себя на мысли, что прикидывает, кого из ученых могла бы заинтересовать та или иная информация, но Лазурный мыслил иначе. Он не делал различий между видами «добычи для ума»: каждый след вел в своем направлении, но удовольствие от охоты было неизменным. Офелия вспомнила, как жадно первые из встреченных ею существ впитывали новую информацию – будто маленькие дети, которых еще не научили, что любознательность – вещь почти всегда бессмысленная и праздная.

Вынырнув из своих мыслей, Офелия вновь сосредоточилась на словах Лазурного. Такой народ не мог существовать при централизованном управлении; ничто в их практиках не напоминало ни один из известных ей политических режимов. Лазурный пел за одну многочисленную кочующую по равнинам группу Народа (это слово он произносил так, что Офелия сразу услышала в нем большую букву), но это вовсе не означало, что он правит своими сородичами. И хотя в прошлом Лазурному приходилось петь для (что было совсем не то же самое, что «петь за») другой группы Народа, обитающей на скалистом побережье, это не означало, что они достигли соглашения.

Об этих существах, живущих на скалистом побережье, Офелии хотелось бы знать больше; когда она спрашивала об этом людей, те лишь отмахивались от ее вопросов. Лазурный пустился в объяснения, и постепенно Офелия поняла, почему они так легко восприняли идею о воде и электричестве, текущим по трубам и проводам. В Народе воду, прочие жидкости и сыпучие вещества вроде песка перемещали по трубам, сделанным из дерева или полого камыша, и варили пищу в котлах из глины или прокаленного песка. Электричества у существ не было – пока, – а насосы работали за счет энергии текущей воды или мышечной силы… но идея качать воду была знакома им всем, даже кочевникам.