Население: одна

– Вы что-то хотели? – спросил Ликизи. – Или просто решили составить компанию нашим охранникам и инструкторам? – произнес он так, словно она занималась чем-то непристойным, и, хотя она действительно распускала грязные сплетни, его слова вызвали у нее омерзение.

– Я хотела поговорить с вами, сер Ликизи. И с серой Стави, если возможно.

Он закатил глаза.

– Как скажете. Но если это снова насчет того, чтобы остаться, поберегите дыхание и мое терпение.

– Дело не в этом, сер Ликизи, – сказала Офелия. Она старалась говорить как можно почтительнее, но получалось не очень.

Кира быстро глянула на нее, но промолчала.

– Ну хорошо, – сказал Ликизи. – Пойдемте внутрь, тут слишком жарко.

Он прошел мимо фургона и инструкторов, стоявших с таким видом, будто съели по лимону, и повел Офелию в просторную палатку с пневмодверью.

Несмотря на ревущий охладитель воздуха, внутри было душно и не так прохладно, как в комнатах с тенистой стороны домов. Ликизи раскинул руки в стороны.

– Другое дело. – Он с размаху плюхнулся на скамью с мягким сиденьем. – Кира, душенька, принеси нам чего-нибудь холодненького.

Женщина состроила такую же гримасу, как инструкторы, и явно хотела что-то сказать, но в последний момент сдержалась и вместо этого спокойно спросила, чего желает сера Фалфурриас. Офелия дважды вежливо отказалась, а на третий раз согласилась на воду. Кира скрылась за перегородкой. Ликизи она спрашивать не стала – значит, уже приносила ему напитки.

Ликизи поглядывал на Офелию из-под прикрытых век.

– Ну, что на этот раз? Хотели узнать, как устроена эта палатка? Сколько вещей можно взять с собой, когда мы улетим?

– Нет, сер Ликизи. – Он не предложил ей сесть, и Офелия осталась стоять, сложив перед собой руки. Воздух от вентиляторов обсушил пот у нее на спине и охладил кожу.

– Пожалуйста. – Кира протянула Офелии стакан воды с кубиками льда. – И садитесь уже, не стойте на пороге. – Ликизи она поднесла стакан чего-то фиолетового, а свой стакан с прозрачной жидкостью поставила на невысокий столик, вокруг которого было расставлено несколько кресел. – Присаживайтесь рядом, если хотите.

Офелия подошла к ней и опустилась в соседнее кресло. Кресло ожило и зашевелилось; она вскочила и негодующе уставилась на Киру.

– Простите, – сказала та с виноватым выражением. – Я не подумала… Эти кресла подстраиваются под того, кто в них сидит. Пожалуйста, простите.

Офелия с опаской села снова. Кресло зашевелилось под ягодицами и бедрами, услужливо прогибаясь под ее весом. Сидеть с прямой спиной было сложно; Офелия чувствовала, как мышцы поневоле расслабляются. Наконец она прекратила сопротивляться, и кресло приняло форму ее тела. Пришлось признать, что это и правда удобно. Она отпила воды. Холодная, пресная, безвкусная – совсем не то, что местная вода.

– Спасибо, сера, – вежливо сказала она. – Вы очень любезны.

– Похожие кресла используются в гериатрических жилых блоках, – сказала Кира. – Они помогают от пролежней.

– Как интересно. – Офелия все еще не представляла, как подступиться к теме. Она сделала еще глоток. – Сера… Эти… автохтоны, как вы говорите…

– Они что? – спросил Ликизи.

– Я думаю, что они недовольны. Вами.

Он засмеялся.

– Неудивительно. С теми поселенцами они расправились в два счета, но теперь имеют дело с нами. К тому же они познакомились с нашими технологиями – радоваться тут, конечно, нечему, но зато теперь они знают, что нас так легко не возьмешь.

– Мы не причиним им вреда, сера Фалфурриас, – перебила его Кира. – Мы знаем, они не понимали, что происходит, когда напали на поселенцев. Это было неудачное стечение обстоятельств, и только: в сущности, они не так уж кровожадны. Они довольно умны, как вы и говорили, и, когда Билонг закончит лингвистический анализ и мы сможем с ними разговаривать, мы объясним им, что нам известно…

Заблуждения прятались в ее словах, как косточки – в апельсине. Народ все прекрасно понимал, в отличие от людей.

– Поселенцы разорили их гнезда, – сказала Офелия.

– Гнезда? – Ликизи выпучил глаза. – Эти существа строят гнезда? Билонг говорила другое.

– Со слов Билонг, поселенцы совершили посадку в каком-то священном для автохтонов месте, – пояснила Кира.

– Это были гнезда.

– Но они этого не знали, – сказала Кира. – Откуда? Они понятия не имели, что на планете есть разумный вид.

Гнезда видов неразумных ее явно не беспокоили. Офелии стало за нее стыдно.

– Гнезда, святыня… Это все не важно. Важно то, что теперь мы понимаем причину их агрессии. Если они опасаются мести, пусть знают, что мы не намерены отвечать насилием, если они не будут проявлять враждебности.

Офелии хотелось вскочить и закричать на этих двоих: «Идиоты!» – но она знала, что ни к чему хорошему это не приведет. Сказать, что гибель детенышей и хранителей гнезд – это не важно… Считать, что Народ опасается мести, что сила на стороне людей, а не тех, кому принадлежит эта планета, могли только идиоты, как их ни называй.

– Это было важно для них. Это были их гнезда, – тихо сказала Офелия и встала. Она больше не могла оставаться в одном помещении с этими людьми.