Наш маленький, маленький мир

Вместо обычной елочки мы на сей раз приобрели елку до самого потолка. Нам накупили самых лучших шоколадных фигурок, какие только имелись в продаже: большие божьи коровки, куколки, медвежата, кошки, обезьянки и верблюды, — и даже дорогих шоколадок, не завернутых, в фольгу, а облитых разноцветным воском. Шоколадные фигурки нам так полюбились, что мы не решились съесть ни одной штучки. Павлик клал их на ночь к себе в коляску, и от тепла зверушки скособочились.

Украшать елку — наше дело, мы с нетерпением ждали желанной минуты. Павлик, хотя и был моложе меня, обладал настоящим практическим умом. Если ему приходилась по вкусу конфета, он ронял ее на пол, и в кухню к маме долетал его пронзительный голосок:

— Мама, у меня конфетка упала, можно мы ее съедим?

— Конечно, ешьте!

Нам ужасно понравились шоколадные бутылочки с ликером, и на ветки не попала ни одна.

Украсить огромную елку нам было не под силу, брат из своей коляски высоко достать не мог, весь искололся об иголки и вскоре сдался. А я следом за ним. Отцу ничего не оставалось, как взяться за дело самому. Мама развесила на ветвях стеклянные бусы с зеркала. А папа еще прикрепил к каждой ветке цветную электрическую лампочку — большую редкость в те времена.

Мама обычно делала мало покупок, но всегда вкладывала в это занятие всю свою душу. Сейчас ее целиком захватила магазинная лихорадка. Первый раз в жизни у нее появились деньги. Она боялась брать с собой больше ста крон, и ей пришлось здорово набегаться.

Многие годы мечтала она купить гуся, откормленного, круглого, беленького как снег гуся! Когда в Книне она сама их выкармливала, ей не удавалось достичь желанных форм и размеров — гусь начинал страшно хрипеть, и мама бросала откорм, боясь, что он задохнется.

Мы долго выискивали подходящего и на рынке и в витринах магазинов. Мне лично все гуси казались одинаковыми, но маме приглянулся один, самый сытый, его даже гусем нельзя было назвать, он, скорее, напоминал шар.

— Сколько стоит?

— Сто двадцать крон.

Сто двадцать крон — сумма порядочная, для половины работающих мужчин в нашей республике она составляла недельный заработок, а большинство не получало столько и за две недели.

— Дорого, — сказала мама, не спуская с гуся глаз, — у меня с собой столько и не наберется.

— Возьмите какого подешевле.

Торговка выкладывала на прилавок одного гуся за другим, но мама все любовалась своим избранником. Настоящая влюбленность. Из многих ей пришелся по сердцу лишь один.

Послать меня за деньгами мама не решалась, тогда ей пришлось бы открыть тайник, хотя Павлик давно уже его пронюхал. Она оставила меня в залог и побежала домой. Сияя от счастья, мама чуть не теряла сознание под тяжестью огромной птицы, высовывающей ноги из сумки. Тем не менее ее мучила совесть.

— Наверное, надо было взять того, поменьше. Хотя ведь такое случается раз в жизни. Сколько всего из него настряпаю, да еще сало останется, не знаю, не знаю, дочка, тот, поменьше, тоже подошел бы, да все же не такой белый…

На этом, однако, покупки не окончились, торговка маму раскусила сразу и подбросила ей пагубную идею.

— Отец, ты ел когда-нибудь индейку? — спросила вечером мама.

— Нет, в жизни не пробовал.

— Говорят, в ней в одной целых девять сортов мяса. И у каждого свой вкус.

— Да что ты?!

— А что, если купить еще индейку? Деньги-то есть!

Если речь шла о еде, папа никогда не возражал. И вот на кухонном столе появилась небольшая индейка, с ужасающе безобразной головой. А так как торговка была умелая и ловкая, мама притащила домой еще и половину красной заячьей тушки.

За несколько дней до праздника на улицах появились бочки с живым карпом. Продавцы вылавливали их красными, заледеневшими руками и добивали тут же на месте. Каждое рождество мама покупала нам живого карпика, и мы держали его в лоханке. Я всегда подносила ее к Павликовой коляске, чтобы Павлик мог всунуть палец в мягкую рыбью пасть и потрогать плавники. Но на сей раз мы с удивлением глядели на двух ленивых гигантов, они были совсем гладкие, лишь на самом хребте поблескивало несколько крупных чешуек.

— Да это же киты, — рассудил братик, — отойди от них, пока не проглотили.

Я хотела поднести к нему хоть одного из этих карпьих великанов, но Павлик отшатнулся.

— Лучше не надо, пусть лежит в сторонке, он какой-то весь облезлый. Погляди, у него на спине мох случайно не растет?

Карпы нами не интересовались, только лениво распахивали пасти.

— Рыбный салат! — сказала вдруг мама. — Я приготовлю вам пикантный рыбный салат! Пальчики оближете!

Наверное, рецепт она вычитала в газете и тут же взялась за дело, а меня отправила купить селедку, сардины, шпроты и даже копченого лосося.

Сардины и шпроты я донесла благополучно, только облила рассолом пальто. Селедка, к сожалению, оказалась не с молоками, а с икрой, а лосося не было вовсе.

— Так и знала, тебя только за смертью посылать. Ни на что девчонка не годна. Даже дурацкого лосося купить не может. А как я сделаю из икры майонез? Для майонеза молоки нужны.

— Он подавил ей живот, — пыталась я защищаться, — и сказал, что там молоки!