Наш величайший дар (СИ)

«Эрик», - предупреждающе прозвучало в голове Леншерра. В то время, как в головах студентов начали роиться взволнованные мысли, подпитанные живым любопытством и энтузиазмом, и теперь они уже не так боялись смотреть на Магнито.

- Историю нужно знать, чтобы не совершать прежних ошибок. Истории свойственно повторяться, - наставительным тоном произнес Чарльз, указывая на Эрика мелом, и только после этого понял, что он именно этого и добивался.

- Так давай поговорим с ними об истории, друг мой, - Эрик отошел от стены и неспешно двинулся по кабинету, под пристальными взглядами учеников, которые никогда прежде не были так внимательны на уроке истории.

- Хочешь поговорить о Вашингтоне? – хмыкнул Чарльз и изогнул бровь, напоминая Эрику, что этой темы он не должен касаться. Но Леншерр помнил.

- Это же урок истории, - заметил он и окинул холодным взглядом учеников, которые словно примерзли к своим стульям. – Как насчет недавней истории? Второй мировой войны? Ты же не будешь против реальных фактов.

- Мы еще не дошли до этой темы, - спокойно заметил Чарльз и махнул рукой на доску.

- Но ведь именно та история сейчас повторяется, - не согласился Эрик, прохаживаясь между рядов.

- И это дает нам шанс избежать ошибок и решить все мирным путем, - все еще спокойно говорил Чарльз, а сам шипел в голове Эрика «Хватит, здесь не нужна твоя провокация, эти дети могут изменить все наше будущее, они сделают его лучше»

«Тогда дай им выбор. Пусть видят этот мир»

- Разве? В нацисткой Германии люди клеймили себе подобных лишь из-за того, что они были евреями. Они сами выбирали, кто из людей низший и недостоин жизни.

- Ты хочешь обсудить действия нацистской Германии? – вступился в спор Ксавьер, - весь мир осудил и признал их преступления против мира и человечества. Люди тоже способны учиться на своей истории.

- Они уничтожали себе подобных, намеренно находили повод найти тех, кто отличается от остальных в человеческом роду хоть чем-то. Что, по-твоему, они будут делать с теми, кто даже не относится к их биологическому виду? Просто вести переговоры?

- И ты этому так способствовал. Ты сам знаешь, на что способен страх, и твои действия не помогли улучшить наши позиции.

- Мы же не обсуждаем Вашингтон, - напомнил Леншерр.

«Эрик, прекрати немедленно»

«Мы же просто говорим об истории»

- Не говорим, - подтвердил Ксавьер, но дети уже взволнованно заерзали.

- Расскажи им. Расскажи им, Чарльз. Ведь то, что было в тот день в новостях, было правдой. Сколько бы лживых выпусков с опровержением потом ни показывали. Они создали эти машины, чтобы начать с нами войну…

- И прекратили их производство.

- Старых прототипов - возможно. Но на военной базе на нас напала парочка из новой сборки. Это нас ждет.

Дети замерли, и Чарльз отложил мел.

- Хватит. Я сказал, никакой агитации к военным действиям в моей школе.

- Я не агитирую, я хочу, чтобы у твоих детей был выбор.

- Выбор? Да ты не дал выбора даже своему собственному сыну, и, думаешь, я поверю, что ты не видишь в них всех солдат?

- Я без шлема. Прочти мои мысли, - с вызовом произнес Эрик, и Чарльз едва не зарычал на него.

- Я не собираюсь лезть в твою голову, никогда снова!

- Хорошо. Но ты не можешь осуждать меня за то, что я хочу рассказать правду на уроке истории.

- Свою правду с твоим безумным взглядом. Я хочу, чтобы они воспитывались на фактах и принимали решения осознанно, а не поддавшись твоей энергетике и властному голосу.

- Я могу говорить спокойнее, если тебе от этого станет легче.

- Лучше помолчи. Давай не будем спорить на занятиях, - устало попросил Ксавьер и провел рукой по волосам.

- Хорошо. Но я не буду молчать.

***

Пусть даже Эрик не хотел спорить с Чарльзом, он все равно чувствовал свою победу, и дело было не в том, что он смог начать разговор с его учениками. Профессор все еще мог все это остановить или изменить. С его силой все так легко исправить, всего лишь подправив память детям.

Но и это стало бы победой. Сейчас Эрик был в лучшей позиции, загнав белого короля в безвыходную ситуацию, где все, что он может – переходить с клетки на клетку и возвращаться на место, бегать, зная, что мат уже поставлен.

Что бы он ни сделал. Даст поговорить с детьми – шах и мат. Нужны лишь здравые мысли для будущего поколения мутантов, готовых сражаться. Сотрет им память – шах и мат. Чем тогда Чарльз лучше остальных тиранов, диктующих свою волю. Остановит занятие или заставит Эрика молчать, это все не важно, любое его действие - заведомый проигрыш реальности, которая вторглась в его уютную школу вместе с Магнито.

- Ты все же решился? – Эрик привалился к косяку двери просторной, хорошо освещенной ванной, где наконец-то смог найти пропавшего после урока-ссоры Чарльза.

- Они мешают, - коротко произнес Ксавьер, не глядя на Эрика, а молодая девушка позади него едва не выронила ножницы, заметив Леншерра.

- Не отвлекайся. Давно пора привести его голову в порядок, - посоветовал Эрик, и девушка с улыбкой кивнула. Эрик помнил ее по братству и был рад, что Чарльз последовал его совету, пусть сам он вряд ли будет готов это признать.