Наш величайший дар (СИ)

- Нет, - ответил Чарльз и приобнял Рейвен, стоящую рядом, но сам не сводил взгляда с Эрика, будто только какая-то прихоть морали сдерживала его от того, чтобы свободной рукой обнять своего друга. Леншерр непонимающе посмотрел на юного профессора, который в своем светлом, дорогом костюме, со своей аристократичной кожей и алеющими губами смотрелся на удивление гармонично на пороге собственного замка.

- Теперь это наш дом, - мягко пояснил Чарльз, улыбаясь Эрику, прежде чем пригласить осмотреть окрестности и само поместье.

Эрик тихо усмехнулся непрошенному воспоминанию. И, даже если ему и не позволено теперь называть это место своим домом, он все еще помнит его. Помнит слишком хорошо…

Стальные ворота с тихим скрипом открылись, повинуясь легкому движению руки, и Эрик неспешно вошел на территорию поместья, направился к входной двери, бросив взгляд на свет в окнах второго этажа. И еще до того, как Эрик открыл входную дверь, он знал, что Чарльз почувствовал его присутствие.

_________________________________

*Johnny Cash – Hurt

========== Глава 2: Call Me ==========

Wrap me in a bolt of lightning

(Окутай меня молниями,)

Send me on my way still smiling

(Укажи мне путь с улыбкой.)

Maybe that’s the way I should go

(Может быть, мне идти этой дорогой)

Straight into the mouth of the unknown

(Прямиком в пасть неизвестности*)

За окном уже давно стемнело, а Чарльз уже почти час готовился ко сну. Он еще мог быть спокойным и даже бодрым днем в городе, медленно осваиваясь с креслом. В обычной обстановке нужно было лишь отсеивать жалостливые мысли, которые люди испытывали, глядя на него. «Бедный, такой молодой - и инвалид», «Ему наверное трудно», «То, что ты колясочник, еще не значит, что выбьешь скидку, льготник чертов», «Ох, если бы он ходил, то можно было бы… он же наверняка богат», - столько мыслей, они, как рой назойливых пчел, жужжали в его сознании и мешали, но и с ними Чарльз мог постепенно справиться. И это было куда проще, чем вечером доехать до своей спальни и понимать, что сейчас его ждет очередной бой с бытовыми нуждами.

И вот только когда его сражение закончилось сомнительной победой, Чарльз почувствовал в доме постороннего. Когда-то давно он ощущал его в этих стенах постоянно, хотел он того или нет. Особенно ночью, когда восприимчивое сознание Чарльза словно специально настраивалось на Эрика. А может, дело было в необъятной боли, которую хранило в себе искалеченное сознание Леншерра. Сейчас оно уже не похоже на то животное, в агонии мечущееся в клетке из самоконтроля и интеллекта. Теперь оно сродни его излюбленному металлу – несгибаемое, холодное. И под этим сплавом Чарльз может чувствовать лишь отголоски прежних чувств, мутировавших во что-то новое за одиннадцать лет.

Чарльз мог бы легко прижать пальцы к виску и взять Эрика под свой контроль, как только он переступил порог его дома. Но он не делает этого. Ему странным образом почти все равно, по какой причине его старый друг решил прийти. Сегодня был слишком долгий день. И Чарльз не мог найти в себе силы еще и на ненависть.

- Я видел сегодня твое выступление в трехчасовых новостях. Смотрю, после Вашингтона тебе полюбились камеры, - заметил Чарльз небрежным тоном, будто их беседа уже шла несколько часов, и это был лишь один из ее витков.

- Тебе понравилось? – поинтересовался Эрик, привалившись плечом к дверному косяку и разглядывая спину Чарльза, который так и не соизволил повернуться к ночному гостю.

- Ты никого не убил и не угрожал, - размыто ответил профессор и слегка пожал плечами. – Полагаю, это шаг вперед.

- Я рад, что ты оценил, друг мой, - поблагодарил Леншерр и неспешно переступил порог.

- Ты не надел шлем, - заметил Чарльз, как только шаги позади него затихли, а по его спине заскользил цепкий взгляд. Он не стал разворачиваться к Леншерру. Он и так чувствует его, даже намеренно не проникая в сознание, и он благодарен, что Эрик не пришел полчаса назад. Тогда бы он застал Чарльза вовсе не в кресле за письменным столом, а в душевой кабине, из которой новый глава школы для одаренных детей едва ли мог выбраться самостоятельно.

- Я решил, что он мне не понадобится, - спокойно ответил Эрик, неспешно прошел в спальню Чарльза, и невольно осмотрелся, снял шляпу и даже не знал, куда ее деть в этом бардаке комнаты, которую он так хорошо помнил. Его изумление донеслось и до Чарльза, и Эрик услышал, как тихо, с болью усмехнулся профессор.

- Все никак не приберусь. Сил нет, - пояснил Ксавьер и неохотно повернул свое кресло. Мягкий свет лампы золотистым отблеском лег на его силуэт, скользя по болезненно-бледной коже и влажным волосам. Но лицо было гладко выбрито, и выглядел Чарльз уже куда лучше, чем в тот день, когда он вытащил Эрика из тюрьмы. И это успокаивало, создавало иллюзию того, что все налаживается. – Зачем ты пришел, Эрик? – в голосе профессора нет слабости, лишь усталость и отголоски того гнева, который кипел в нем прежде.

- Я думал, ты уже знаешь, - мягко произнес Эрик с едва заметной улыбкой, проходя вглубь комнаты, и небрежно коснулся пальцами своего виска.