Наша тайна

Дина ЛиМея, сказала Тому то, что знала: — Обычно люди, в чьей семье уже были

подобные случаи, просто проходят регулярный осмотр. Они стараются следить за весом, за такими

вещами, как кровяное давление и холестерин. Ваш брат это делал?

— Он был стройным. А насчет остального я не знаю.

— Его беспокоило, что у него могут быть те же проблемы, что у отца?

— Нас обоих это беспокоило.

— Вы принимаете профилактические меры?

— Нет. Но мы, неряхи, не любим соблюдать режим, — сказал Том,

усмехнувшись. — Если бы мне пришлось ежедневно принимать таблетки, я бы сошел с

ума. Кельвин же лопал их как конфеты.

— Лекарства?

— Витамины. Но я не знал, что он принимал что-то посерьезнее. Он мог выпить

слишком много коумадина?

— Возможно. Но даже стандартная доза способна вызвать кровотечение. Именно

поэтому тем, кто принимает это лекарство, нужно носить браслет с предупреждением.

— А какая обычная доза?

— Одна таблетка в день. Срок приема зависит от пациента. Некоторые люди

принимают коумадин на протяжении определенного периода, скажем, шести месяцев.

Другие — всю жизнь. Последние — это обычно пациенты, у которых уже случались

неоднократные приступы с угрозой для жизни. Удивительно, что ваш брат принадлежит к

этой категории и никто об этом не знал.

— Да, — сказал Том и продолжил: — Откуда вам все это известно? Лично вы

назначаете коумадин? Или вы поинтересовались об этом после смерти Кельвина?

Дебора улыбнулась.

— Лично я его не назначаю. Но я читаю журналы, общаюсь с коллегами на

конференциях. Я многое узнаю от специалистов, у которых наблюдаются мои пациенты.

Одно я могу сказать точно: пациенты, принимающие коумадин, должны находиться под

постоянным наблюдением. Ни один врач не назначит коумадин повторно без осмотра и

анализов. И эти анализы делают не в обычной лаборатории, как у нас. Если бы состояние

вашего брата требовало приема коумадина, он должен был наблюдаться у специалиста.

Его страховая компания должна знать об этом.

Том кашлянул.

— Да. Я разговаривал с ними сегодня утром. Проблема в том, что это

конфиденциальная информация. Они ничего не смогут сообщить, если Селена не

подпишет разрешение.

Дебора почувствовала, как изменился его голос, когда он назвал имя невестки.

Это придало ей смелости.

— Почему бы ей не подписать разрешение? Эта информация понадобится ей, если

она решит подать на меня в суд. — И если миссис МакКенна это сделает, напомнила себе

Дебора, Том станет врагом. — Кстати, мой друг, адвокат, не одобрил бы этот разговор. Он

боится, что я скажу что-то, что вы сможете использовать против меня в суде. Я только

хочу, чтобы вы знали: я честна с вами, насколько это возможно. Я так же, как и вы, хочу

узнать правду.

— Я это почувствовал. Поэтому и позвонил.

Ей послышалась искренность в его голосе. Или он был прекрасным актером, или

слух ее не обманывал. Чтобы убедиться, что это действительно так, Дебора решила

услышать больше.

— Как дела у Селены?

74

— Не знаю. Я с ней сегодня не разговаривал.

— О! — удивленно произнесла Дебора. — А разве вы остановились не у нее?

— Слава Богу, нет. Я живу в Кембридже.

— Кембридж. — Это было неожиданно. Она думала, что Том живет в другом

штате и приехал сюда на похороны. Из Кембриджа сюда удобно добираться. Но было еще

это «Слава Богу, нет», которое говорило о не очень теплых отношениях с невесткой.

Дебору больше интересовали его отношения с братом.

— А вы не часто виделись с Кельвином?

— Если бы мы виделись, я бы знал больше о его здоровье, — резко ответил Том.

— Если бы я знал больше о его здоровье, то смог бы предупредить врачей. При условии,

что Селена позвонила бы мне раньше. Она бы так и сделала, если бы мы с Кельвином

были дружны. Как грустно, когда два брата ничего не знают о жизни друг друга!

Деборе стало его жалко:

— Такое случается намного чаще, чем кажется.

— Но разве от этого становится менее грустно?

— Нет.

Последовало короткое молчание и тихое:

— Спасибо.

— За что?

— За честность. Легче обманывать себя, чем говорить правду. Я готов поспорить,

что дома вы так же прямолинейны.

Она смутилась.

— Зачем вы это говорите?

— Вы кажетесь честным человеком.

Какая ирония! Деборе вдруг пришло в голову, что, вполне возможно, ее просто

заманивают в ловушку.

— Быть прямолинейной и быть честной — не одно и то же. Прямолинейность

может причинить боль. Я пытаюсь быть честной, не причиняя боли.

— Говорите то, что думаете.

Снова ирония.

— Обычно да.

— А когда нет?

Она глубоко вдохнула.

— Когда честность может предать доверие. — Дебора подумала об утреннем

разговоре с Грейс. — Моя дочь рассказывает мне о своих друзьях, и это мне приходится

держать при себе.

— Что-то серьезное?

— Иногда. Это бывает сложно. Если бы Грейс сказала мне, что кто-то из ее друзей

собирается вскрыть себе вены, мне было бы трудно ничего не предпринимать. Нанесение

себе увечий — это крик о помощи.

— Разве Грейс этого не поняла бы?