Наше преступление

И эти слова, и вс дйствія Лукерьи производили свое доброе вліяніе на бабъ. Корчившаяся въ схват-кахъ Катерина чувствовала въ себ новыя силы пере-носить страданія; т нехорошія мысли и пожланія, которыя въ послднее время леляла въ своей голов Акулина, мало-по-малу вытснялись другими. Еще не-давно она говорила въ душ: «Какое ейное житье? Лучше бы померла и руки всмъ развязала». Теперь же думала иное. ,

«Што-жъ ей, горемык, не жить? Пущай живетъ, Господь съ ей! Всякому свое счастье». И Акулина за-рагилась отъ Лукерьи самымъ искрннимъ желаніемъ и готовностью помочь невстк въ родахъ.

Тотчасъ же жарко натопили избу, и Лукерья вы-парила роженицу такъ, что съ той сдлалось дурпо, и она кричала, что помираетъ, но Что помирать она н согласна и умоляла, чтобы поскоре везли е въ больпицу. между тмъ^ааа^^еіаіска^аккн 226

стаковились чаще, мучительн и зле. Катерина съ каждымъ разомъ отчаянне и громч кричала и силь-н корчилась въ постели, но истощенный болзныо организмъ ея работалъ вяло. Пробившись безрзуль-татно до самаго полудня, бабы и сами стали думать, н лучш ли будетъ отправить роженицу въ больницу, но побоялись, какъ бы она н разршилась отъ бр-мени въ дорог.

Наступилъ и вчеръ. Катрина окончательно осла-бла отъ безплодиыхъ мукъ, бзучастно относилась къ смерти и только хотла повидаться съ матерью. Аонь-ка похалъ за Прасковьей.

Лукерья, въ начал увренная въ благополуч-номь окончаніи родовъ, теперь тож говорила, что на все воля Боя4ья и н худо бы послать за попомъ.

Акулина совершенно забыла про свои корыстные расчеты и нсколько разъ принималась плакать.

Ночью бабы ршились испробовать на Катерин т народныя средства, которыя обычно примняются при трудныхъ родахъ. Он натопили и І5езъ того жарко натопленную избу, подняли роженицу съ по-стели, и хотя она упиралась, кричала и молила только объ одномъ, чтобы дали ей спокойно умереть, бабы сняли съ нея юбку и кофту и простоволосую, босую, въ одпой рубашк повли по всей изб, а такъ какъ она была уже не въ силахъ ходить сама, то он та-щили ее на плечахъ, приговаривая: «Ну, потрудись еще маленько, болзная! Какъ же быть-то?»

Катерипа скоро перестала кричать и когда, про-тащивъ по всей изб, черезъ вс пороги, бабы поло-жили ее на постель, она находилась въ глубокомъ обморок.

Лукерья долго прыскала ей въ лицо холодной во-доП и смачивала голову. Катерина, наконецъ, открыла глаза.

Акулина наложила въ печь кирпичей, накалила ихъ до красна д когда роженица немиого отдыша-

аша.еІапскагаЪ.ги

15* 227

лась, бабы разлояшли кирпичи срсдн пола, подпялп Катерину на руки держали ее на всу надъ кир-пичами, а Маша лила на нихъ изъ ковшика воду. Вода шипла, и сдой, густой, горячій паръ клубилсл по изб, быстро наполнивъ ее отъ поголка до пола. Ка- -тсрина уже не въ силахъ была протестовать и лежала на рукахъ у бабъ, свсивъ на грудь голову и тяжко всхрапывая. Но и это не помогло.

Навдалась узнать о здоровь рожепицы худень-кая, жалостливая Агафья—жена дяди Егора, и посо-втовала примнить къ Катерин еще одио старое средство «облегченія».

Втроемъ бабы снова подняли Катерину на руки, перегнули ей ноги къ самой ше и долго встряхи-валн ее надъ подушками, положенными на постель. Бабы измучились отъ тщетныхъ усилій. Посл полу-ночи пріхала Прасковья и вошла въ избу въ ту самую минуту, когда, бабы зацпивъ роженицу поло-тенцемъ подъ мышки, привсили ее на крюкъ, ввин-ченный въ потолокъ, и, схвативъ за ноги, раскачи-вали изъ стороны въ сторону....

Осмотрвшись въ густомъ пару, наполнявшемъ иэбу, и увидя, что продлываютъ бабы надъ ея без-чувственной дочерью, Прасковья всплеснула руками. Сама старуха признавала народныя средства и въ н-которыхъ случаяхъ врила въ ихъ цлительность, но тутъ чутьемъ матери догадалась, что для Катерины въ ея положеніи они вредны.

Она отстранила бабъ, приказала имъ снять Ка-терину съ петли, положила ее на постель, укрыла од-яломъ и тулупомъ, открыла настежъ вс двери и окна и не закрывала ихъ до тхъ поръ, пока въ изб не установилась сносная температура.

— Не трогайте ее, ради Самого Христа Небёснаго, сватьюшка,—говорила старуха,— да рази можно ее, такую недужную, да слааааме1а^Iп¹СКадакк-228 парииать! Иной и здоровый не выдержитъ, а не то, што больной...

Ночыо никто изъ бабъ не ложился спать и не гасили огня. Схватки у Катерины все учащались, а на разсвт он стали особенно мучительными, упор-ными. почти безперерывными.

Роженица съ перекошеннымъ открытымъ ртомъ кричала, каісъ рзаная. Жилы на ея лиц, ше и грудп надувались, какъ веревки, и, казалось, каждую минуту готовы лопнуть; сморщенное отъ боли, красное, напряженное лицо ея стало сине-багровымъ; голосъ охрипъ.

Такъ прокричала она долго, потомъ вдругъ затихла и успокоилась, но минуту спустя, стиснувъ зубы и изо всхъ силъ уцнившись за деревянное изголовь кровати, закряхтла, какъ человкъ, песущій въ гору пепосильную ношу. Ее дергало; она ворочалась на постели, выгибала спину и никакъ не могла найти мста для своихъ ногъ. Начались потуги.