Наше преступление

Товарищъ прокурора такъ насѣлъ на него, такъ закрутилъ и завертѣлъ вопросами, что тотъ, наконецъ, совсѣмъ остановился, какъ останавливается ошалѣв-шая отъ кнута и дерганья лошадь.

Въ залѣ появился слѣдователь, пришѳдшій послу-шать пренія сторонъ. Въ переднихъ рядахъ недовольно пожимали плечами и многія дамы огорчились тѣмъ, что ихъ любимецъ-адвокатъ такъ опростоволосился съ этими неудачными свидѣтелями. .

У самой стѣны, неподалеку отъ слѣдователя, си-дѣлъ владѣлецъ имѣнія Брыкалова, — высокій, худой отставной полковникъ и внимательно вслушивался въ каждое слово. Онъ хорошо зналъ убитаго и убійцъ и всю исторію этого преступленія. Во время хода су-дебнаго процесса полковникъ часто недовольно хмы-калъ, теръ переносицу и непроизвольно вздергивалъ всѣмъ корпусомъ и <плечами, что у него всегда было признакомъ сильнѣйшаго волненія.

Всѣмъ ходомъ дѣла онъ былъ недоволенъ, но ста-раго, честнаго служаку всего болѣе поразило то, что пятеро деревенскихъ парней лжесвидѣтельствуютъ подъ присягой и совершаютъ это безъ всякаго сму-щенія, когда же ихъ ловятъ и уличаютъ во лжи, они и въ усъ себѣ не дуютъ.

Полковникъ, запылавшій негодованіемъ, накло-нился къ слѣдователю. •

— Вѣдь это жъ чортъ знаетъ что такое! Явные лжесвидѣтели! Неужели за это судъ не притянетъ?

— Что жъ вы подѣгаете? Какъ докажете? — за-шепталъ въ отвѣтъ слѣдователь.

— Что жъ тутъ доказывать?! Тутъ всякому ясно, что они завѣдомо лгутъ...

— Что они ггутъ — несомнѣнно съ нашей обыва-тегьской точки згѣнія, а пегеведите на югидическую, что погучится? Гдѣ доказатегьства ихъ пгедвагитегь-наго сговога? Гдѣ сви^ѣтеги?

Полковникъ вздернулся всѣмъ корпусомъ и без-надежно махнулъ рукой. ■

— Чортъ знаетъ чтб... И глазами бы не глядѣлъ...

Очередь допрашивать свидѣтелей защиты пѳрешла

къ адвокату.

Еще заранѣе адвокатъ предупредилъ Горшкова-отца, чтобы онъ подговорилъ свидѣтелей очернить покойнаго Ивана передъ судомъ и присяжными.

— Это будьте спокойны... — отвѣтилъ Горшковъ-отецъ. — Парень былъ такой... ничего хорошаго про его сказать нельзя... Вонъ въ третьемъ годѣ по лѣту напился пьяігь и разодрался съ спасскими парнями... Ему голову-то еще тогда проломивши... сколысо не-дѣль провалялся въ городѣ, въ больницѣ... покедова вылечился... Можетъ, отъ того и помёръ теперича, што еще тогда ему голову проломивши...

— Вотъ это намъ на руку, — сказалъ адвокатъ. — Подтвердитъ ли кто-нибудь этотъ фактъ изъ нашихъ свидѣтелей? ' '

— Это на счетъ чего?

— Да о дракѣ съ спасскими парнями?

— Какъ не подтвердить?! Всякой подтвердитъ... Это каждому извѣстно... У насъ по нашей сторонѣ всѣ дружка про дружку знаютъ.

— А вы для вѣрности все-таки напомните объ этомъ нашимъ свидѣтелямъ. Я на судѣ спрошу;

— Это будьте спокойны.

— Скажите, свидѣтель, — обратился теперь адво-катъ къ одному изъ свидѣтелей защиты, — вы хорошо знали потерпѣвшаго Кирильева?

'— А какъ я«е... зналъ... хорошо...

— Что онъ былъ за человѣкъ? Смирный или дра-чунъ? Можетъ быть, любилъ выпить?

— Всяко бывало. Ежели поднесутъ, такъ мимо рота не пронесетъ.

— Значитъ, выпивалъ?

— Да, пилъ...

— И дрался?

— А какъ же... сила у его была...

— А нѳ знаете ли вы эту исторію?.. Говорятъ, за нѣсколько мѣсяцѳвъ до смерти у него было столкно-веніе съ спасскими парнями и ему въ дракѣ проло-мили палками черепъ -и онъ лежалъ въ городской больницѣ. Было это или нѣтъ?

— Ежели бы не было, такъ нѳ провалялся бы въ больницѣ, почитай, цѣльный мѣсяцъ... вся голова была разбита.

— Нѳ можете ли объяснить, свидѣтель, кто началъ драку: спасскіе парни или Кирильевъ? — спросилъ товарищъ прокурора.

— Ничѳго этого намъ неизвѣсно. Кабы ёнъ не впутавши, ничего ѳму и не было бы. Задаромъ будутъ бить, што ли?

— А когда это было? За годъ до ѳго смерти или раныне?

— Въ третьемъ годѣ по лѣту, на второго Спаса.

У ихъ тогда праздникъ... •

— Такъ. Значитъ, болыпе, чѣмъ за годъ до смерти Кирильева. Вы говоритѳ, это было въ праздникъ, на второго Спаса. Значитъ,- парни гуляли, были пьяны и у нихъ произошла свалка?

— Да... гуляли... свалки не было... а значигь, парни промежъ себя рылись палками...

— Значигь, дрались палками?

— Да... дрались.

Было уже около девяти часовъ. Публика измая-лась въ духотѣ, смрадѣ и ожиданіи, и каждый другъ друга спрашивалъ: «Не знаете ли, когда начнется рѣчь адвоката?» Никто, конечно, ничѳго не зналъ; многіе накинулись на слѣдователя съ однимъ и тѣмъ же вопросомъ. Тотъ успокоилъ, что сейчасъ долженъ дать свои заключенія послѣдній свидѣтель — экспертъ, потомъ объявятъ перерывъ, послѣ перерыва нач-нутся пренія сторонъ, при чемъ рѣчь прокурора бу-дегь коротенькая, а адвокатъ далъ предсѣдатель-ствующему слово говорить никакъ не болѣе часа съ четвертью. Всѣ былн разочарованы этимъ сообщеніемъ, но всѣ рѣшились ясдать. Не уходить же передъ самымъ интереснымъ актомъ, ради котораго высидѣли пять часовъ.