Наше преступление

— Я лечилъ Кирильева и умеръ онъ отъ воспаленія мягкой мозговой оболочки, причиненнаго побоями. При вскрытіи его трупа я не присутствовалъ, но если бы внутренніе его органы были повреясдены отъ дѣйствія ли алкоголя или отъ какой другой причнны или замѣ-чался бы процессъ перерожденія хотя бы, скажемъ, по-чекъ, то въ актѣ это обстоятельство обязательно было бы оговорено, но тамъ никакихъ оговорокъ нѣтъ.

Хотя адвокату* до нѣкоторой степени и удалось использовать юридическую неопытность врача, но да-леко не въ той мѣрѣ, какъ ему хотѣлось, и онъ раздра-жался. Его конькомъ въ подобнаго рода процессахъ было сбить съ толка эксперта, доказать передъ судомъ и присяжными его невѣжество и незнаніе своего дѣла — пріемъ, часто удававшійся ѳму въ захолустныхъ го-родкахъ надъ опустившимися, не слѣдящими за ходомъ наукн врачами. Имѣя именно это въ виду, онъ и при-нялся сейчасъ за Вознесенскаго.

Развалившись на своемъ стулѣ въ самой неприну-жденной позѣ, съ одной ногой наложенной на другую, съ высоко задранной головой, адвокатъ, пршцуривъ глаза, пренебрежительно, испытующимъ тономъ спро-силъ врача:

— Скажите, г. экспертъ, вы какими руководствами пользовались въ своихъ заключеніяхъ?

— То есть какія же вамъ руководства? — въ замѣ-шательствѣ началъ врачъ, оскорбленный наглымъ то-номъ адвоката. — Я состою старшимъ врачомъ здѣшней земской больницы, по спеціальности я — хирургъ, за мной пятнадцать лѣтъ практики и мнѣ чуть не каждый

деиь приходится дѣлать операціи, — нѣкоторыя быва-ютъ довольно сложныя...

— Для меня вашъ личный опытъ — не авторитетъ,

— рѣзко и грубо оборвалъ его адвокатъ, повѳрнувшись на стулѣ такъ, что положеніе его корпуса пришлось бокомъ къ стоявшему врачу.

Сидя въ новомъ положеніи, адвокатъ продолжалъ ѳще въ болѣе пренебрежительномъ тонѣ бросать отры-вистыя фразы: ■

— Вы укажите мнѣ судебно-медицинскія руковод-ства... Вы ихъ мнѣ подайте... Я объ этомъ васъ про-шу... А что мнѣ вашъ личный опытъ?!

II онъ съ раздражѳніемъ броеилъ на столикъ пере-плетенный томъ свода законовъ, который передъ этимъ • вертѣлъ въ рукахъ. '

Въ головѣ врача, чѳловѣка уже не первой молодо-сти, мелькнула обидная мысль: «Что онъ, мальчшпка, кажется, вздумалъ меня экзаменовать? Или я подсуди-мый, что со мною такъ обращаются?» И съ этого момен-та врачъ, человѣкъ дѳликатный и мягкій, только и ду-малъ о томъ, какъ бы поскорѣе избавиться отъ оскор-бительной пытки адвоката.

И всѣмъ въ залѣ показалось, что внушительный предсѣдательствующій стушевался, что руководитель-ство судомъ присвоилъ себѣ защитникъ. Многіе въ душѣ возмущалнсь его поведеніемъ и удивлялись, по-чѳму предсѣдательствующій не укажетъ зарвавшему-ся адвокату его мѣсто.

Но тотъ молчалъ, сидя въ своемь высокомъ креслѣ съ видомъ. человѣка, довольнаго ходомъ процесса.

Не сдѣлалъ онъ замѣчанія адвокату потому, что самъ держался самыхъ широкихъ взглядовъ на права защиты, и потому, что побаивался дерзкаго адвоката, который сдѣланное ему замѣчаніе навѣрное опротесту-етъ и потребуетъ занести въ протоколъ свой протестъ.

— Такъ будьте любезны,—уже злорадно. и капризно настаивалъ адвокатъ: — укажите же мнѣ судебно-мѳ-

дидинскіе источники, которыми вы руководствовались при вашей экснертизѣ? Если же вы ихъ не знаете, то-гда такъ и скажите. Будемъ знать, по крайней мѣрѣ...

— Хорошо, я могу вамъ назвать... Пирогова... — съ запинкой отвѣтилъ врачъ.

Лицо адвоката покоробило судорогой.

— Пироговъ, конечно, имя, — списходительно со-гласился защитникъ; — но онъ уже устарѣлъ. Потру-дитесь подать мнѣ новѣйшія признанныя руководства, а что мнѣ Пироговъ!

— Въ такомъ случаѣ, я укажу вамъ Гофмана... это болѣе новое руководство...

Адвокатъ былъ непріятно удивленъ.

— Да... — кисло протянулъ онъ. — Ну, а еще?

— Энгмерта ... если хотите...

Адвокатъ помедлилъ. ,

— Да, вотъ это такъ. Этого достаточно, — съ сожа-лѣніемъ, что срвался подвохъ, — наконецъ, процѣ-дилъ онъ сквозь зубы. — Итакъ, мы пришли къ согла-шепію, что отъ одного удара камнемъ такой формы, какъ вотъ тотъ камень, можетъ быть причинено нѣ-сколько трещинъ. Такъ вѣдь? — допытывался адвокатъ.

— Да, но не болыпе двухъ... — сказалъ врачъ, уже опомнившійся и догадавшійся, ,что въ цѣляхъ адвока-та установить возможно меныпее количество нанессн-ныхъ Кирильеву ударовъ.

— Вѣдь вы только что говорили...

Врачъ нетерпѣливо пожалъ плечами.

— Я настаиваю, что не болыпе двухъ.

Адвокагь угадалъ нежелательный отвѣтъ врача и

прежде, чѣмъ Вознесенскій докончилъ свою фразу, онт> чуть-чуть приподнялся съ своего мѣста.

— Я болыпе ничего не имѣю... — сказалъ онъ въ сторону предсѣдательствующаго своимъ густымъ груд-нымъ баритономъ и нарочно такъ громко, что заглу-іпилъ жидкій, слабый голосъ врача.

— Позволите?.. — съ изысканныыъ Ікестомъ свѣт-скнго чѳловѣка, нѳмиого наклоняясь корпусомъ впѳ-рѳдъ, обратился къ прѳдсѣдательствующему товариіцъ прокурора, приподнимаясь съ своѳго мѣста.

Тотъ разрѣшилъ продолжать допросъ.

Теперь было уже около 10 часовъ, а судебное слѣд-ствіе еще нѳ закончилось и предсѣдательствующему было нѳпріятно, что товарищъ прокурора вздумалъ ещо огнимать время.