Наше шаткое равновесие

— Как же тест ДНК? Ты сам говорил…

— Ладно, — с усмешкой.

Что бы это ни значило, поправляю манжеты на домашней рубашке, неуверенно делая шаг вперед.

— Ты как? Отошла от представления?

— Нормально. Все нормально.

— Тогда поужинать остаться предложи.

— Предлагаю…

— Отлично. Тогда иди на кухню. Я здесь сам.

— Что?

— Иди.

Он смеряет меня взглядом, и я, послушно шаркая тапками по паркету, перемещаюсь к плите. В груди саднит, меня переполняет чувство какого-то страха, обиды… я понимаю, что он ничего Полине не сделает, но меня все равно пожирает неуверенность. Расставляю на столе тарелки, вначале забывая добавить третьи приборы. Щелкаю кнопку на чайнике, и тот начинает тихо шуметь. За окном уже темно, желтоватый свет фонаря освещает детскую площадку, смотрю на падающий снег, а потом вздрагиваю. Из гостиной доносится звонкий смех. Полина визжит, смеется, изгибаю на лице подобие улыбки, но она быстро угасает.

Игорь приносит ее в кухню, держа на руках. Сажает за стол и садится сам. Рядом с Полькой.

Она продолжает ему что-то говорить, но я не слышу. Не слышу ровно до тех пор, пока она громко и горделиво не называет его папой. Меня передергивает. Резко оборачиваясь, сталкиваюсь с его триумфальным взглядом, или же это мне только кажется.

Молча сажусь за стол. Полина рассказывает о садике, этом дурацком спортивном мероприятии, а я молчу, как дура. Кажется, только сейчас осознавая, что для меня это слишком болезненно. А еще страшно, очень страшно, что, когда она вырастет и узнает правду, осудит. Меня. Его.

Но самое ужасное, что я чувствую ревность. Я ревную своего ребенка к нему. Я злюсь на него, но понимаю, что в какой-то степени сама в этом виновна, сама довела ситуацию до абсурда. Теперь расплачиваюсь.

— Все нормально?

Мурас легонько поддевает мой локоть, щурится.

— Более чем, — откидываю вилку, — Полина, пора ложиться спать.

Она недовольно кривит мордашку.

— Расскажешь мне сказку?

— Конечно, — улыбаюсь.

— А папа расскажет? — во все глаза смотрит на Игоря.

Он кивает, а у меня трескается сердце.

Пока он укладывает дочь спать, я мою посуду, думаю, и почти не замечаю, насколько горячая течет вода. Я к этому не готова. Нахальный, бессовестный предатель Мурас оказался куда проницательнее и лучше меня. Даже бровью не повел.

Устало сажусь на стул, сжимая в руках салфетку. Игорь появляется слишком тихо. Слишком неожиданно. Впрочем, как и всегда. Останавливается рядом, упираясь плечом в стену. Словно нависает надо мной. Давит.

— Ты же не уверен, что ее отец, зачем сказал?

— Интуиция. Не паникуй так и не агрессируй. Лучше в ее глазах от этого ты не станешь.

— Да что ты знаешь? — повышаю голос и резко замолкаю…

— Я еще днем узнал результат, если ты об этом… но ты же не об этом.

Он точно издевается. Испытывает мои нервы, ждет, когда я сорвусь. Но не дождется. Нет!

— Уходи. Лично я тебе здесь не рада, — последнее бубню еле слышно.

— Да я уже. Я хочу забрать ее завтра, на полдня.

— Забрать?

— Если ты не против, конечно, — он говорит спокойно, можно сказать, монотонно.

И от этого я впервые в жизни кажусь себе истеричкой.

— Хорошо.

— Я бы мог позвать тебя с нами, но мы на каток, а у тебя нога, — открыто издевается, сардонически усмехаясь.

— Она ни разу не стояла на коньках.

— Я в курсе. Полина рассказала. Мы поэтому, собственно, и едем.

— Хорошо. Только позвони завтра заранее.

— Позвоню.

Мурас выходит в прихожую.

— Игорь?

— М-м-м?

— Как ты ей сказал?

— Спокойной ночи, Лунга.

— Ты не ответил.

— Я и не собирался отвечать.

* * *

Утром Полинка ходит довольная и ждущая. Постоянно спрашивает, когда приедет папа. А у меня язык немеет на этом слове. Папа.

Заставляю ее почистить зубы, что вечно происходит с истериками. А сама зависаю у шкафа. Я, конечно, кататься не умею и не буду. Но и одну ее с ним не отпущу. Не сегодня. Я должна немного привыкнуть к этой реальности. К тому, что он теперь всегда будет присутствовать в нашей жизни.

Надеваю черные джинсы и белый свитер. Навожу на голове легкий укладочный беспорядок и возвращаюсь в ванную, где мы уже давно перестали чистить зубы, зато разложили по всему полу кукол.

Присаживаюсь рядом с ней на подогретый кафель, как тут же начинает разрываться телефон. И, как ни странно, это не Мурас. Ромка. Этому-то что нужно?!

— Привет, Мохов, что-то срочное? Сам мне выходные дал.

— Привет. Я и не отбираю. В общем, Жень, выходных будет чуть больше.

— Не поняла…

— Я продаю «Зефир», после этого убийства… место гиблое теперь. Репутация, сама понимаешь… но у меня к тебе предложение, все то же… Как ты смотришь на то, чтобы управлять всеми ресторанами?

— Я могу подумать?

— Можешь. Давай так… все время, пока у меня будет длиться эта сделка купли-продажи… считай это время и небольшим отпуском, и так же временем обдумать все за и против.

— А если я все же откажусь?

— Тогда ставка директора «Бархата» ждет тебя с распростертыми объятиями.

— Хорошо. Знаешь, думаю, сейчас этот отпуск мне очень кстати.

— На том и договорились, Польке привет.

— Хорошо. Пока.