Нашествие Тьмы

Вздохнув, мальчики пожали плечами и собрали шарики. Все матери испокон веков не желали понимать, что игру необходимо довести до конца.

Здесь, в лесу Яньлинь-Го, через который проходила восточная граница Шинсана, ее называли лесной ведьмой, хотя ей не исполнилось и двадцати. Лесорубам и угольщикам она оказывала услуги из разряда древнейшей профессии, для их жен и дочерей налагала мелкие заклятия и совершала небольшие чары. Она обладала достаточной Силой, чтобы справиться с простой магией. Кроме этих способностей и собственных женских прелестей, у нее ничего не было.

Ее сыновья вошли в хижину. Там хромал из-за изуродованной ступни.

Еда была не слишком изысканной – вареная капуста, никакого мяса. Но жителям лесов редко доводилось питаться лучше. В Яньлинь-Го даже самые богатые знали, что такое нищета.

– Есть кто-нибудь дома?

– Тран! – Лицо женщины просветлело.

Вошел высокий семнадцатилетний юноша с висевшим на правом плече луком. В левой руке он нес кролика. Юноша поцеловал женщину в щеку.

– Как дела, ребята?

Лан и Там улыбнулись.

Тран был представителем иной расы, нежели большинство жителей Шинсана. Лесные жители – которые оказались под властью Империи Ужаса относительно недавно по историческим меркам – были более смуглыми, но внешне походили на белых с Запада. В культурном же отношении они значительно отставали как от тех, так и от других, вступив в железный век лишь благодаря торговле. Их первобытные обычаи были столь же жестокими, как и обычаи их правителей.

Из своего народа Тран был единственным, к кому женщина что-то чувствовала. И он отвечал ей взаимностью. Ясно было без слов, что рано или поздно они поженятся. Тран был лесорубом и охотником. Он всегда приносил ведьме еду, не прося ничего взамен, – и, само собой, получал намного больше, чем те, кто ей платил.

Несмотря на юный возраст, мальчики знали про отношения мужчин и женщин. Доев капусту, они выскочили из хижины и вернулись к прерванной игре, но никому не удавалось добиться преимущества над другим.

На круг, над которым они сидели, упала тень. Там поднял взгляд. Над Ланом возвышалось чудовище из худших ночных кошмаров. Оно напоминало человека, и внутри черной хитиновой брони вполне мог скрываться человек. Или дьявол – понять было невозможно. Незнакомец был на шесть дюймов выше Трана, самого высокого человека из всех, кого знал Там. И он был намного крепче сложен.

Несколько мгновений он смотрел на Тама, а затем взмахнул рукой.

– Лан, – тихо сказал Там.

На поляну неслышно, словно смерть в ночи, вошли еще четверо гигантов. Были ли они людьми? Лица их скрывали маски с хрустальными пластинками на месте глаз.

Лан посмотрел на них. Четверо держали в руках длинные черные мечи – острия обнаженных, острых как бритвы клинков светились, словно раскаленные докрасна.

– Мама! – закричал Лан.

Вскочив, он бросился к хижине.

– Чудовища! – крикнул Там и помчался следом за братом.

Из-за изуродованной ступни он не мог быстро бегать. Первый гигант поймал его без малейшего труда.

Из хижины выбежали ведьма и Тран. Лан обежал их и прильнул к ноге охотника, выставив голову из-за бедра матери.

Там извивался и вопил. Его держал лишь один гигант, другие не обращали на него внимания.

– О боги! – простонала женщина. – Они меня нашли.

Тран понял, что она имеет в виду. Он выбрал из груды дров толстую палку.

Тот, что держал Тама, передал мальчишку своему спутнику и вытащил меч. Казалось, его острие окунули в бочку с пурпурно-голубым маслом. Конец его покачивался, словно голова атакующей кобры.

– Тран, нет. Тебе их не остановить. Спасайся сам.

Тран шагнул к гиганту.

– Тран, прошу тебя. Взгляни на их эмблемы. Это солдаты Имперского штандарта. Их послал Дракон.

Постепенно до Трана дошло. У него не было ни единого шанса даже против самого распоследнего солдата Шинсана. Мало кто мог бросить вызов солдатам легиона Имперского штандарта. Эти люди учились своему делу с трехлетнего возраста. Война была смыслом их жизни, их религией. Их отбирали среди самых здоровых и крепких детей Шинсана. Они были сообразительны и бесстрашны, и их вера в собственную непобедимость была абсолютной. Тран мог лишь добровольно дать себя убить.

– Пожалуйста, Тран. Это конец. Ты ничего не сможешь сделать. Я уже мертва.

Охотник помедлил – жизнь в лесу многому его научила. И принял решение.

Некоторые могли бы назвать его трусом. Но народ Трана отличался здравомыслием. От него не будет никакого толку, если он умрет, свисая с воткнутого в основание черепа острия, с выпущенными кишками и лежащими рядом отрезанными руками и ногами.

Он схватил Лана и побежал. Никто его не преследовал, но остановился и оглянулся он, лишь добравшись до деревьев.

Солдаты убрали оружие. Они строго следовали приказам. Они не изнасиловали женщину и не разграбили хижину, подобно варварам. Они всегда делали то, что им приказывали, и только то, что им приказывали. Сама служба являлась для них достаточной наградой.

Послышались пронзительные женские крики. Они не убили Тама, лишь заставили его смотреть, как убивают ее.