Нашествие Тьмы

– Корона Голмун императоров Ильказара, – произнес Гарун. – Корона империи – и того, что от нее осталось. Нашей Пустыни Смерти. Она невероятно тяжела, сын мой. Она овладевает тобой, движет тобой. Ты совершаешь поступки, которые возненавидел бы любой другой. Это самая кровавая корона из всех когда-либо выкованных. Она куда больше бремя, нежели награда. Если наденешь ее, твоя жизнь никогда больше не будет тебе принадлежать… пока не найдешь в себе достаточно сил, чтобы отречься от короны.

Мегелин и Белул молча смотрели на него. Корона выглядела совсем простой, даже хрупкой, но, несомненно, доминировала над маленьким столиком.

– Возьми ее, сын мой. Стань королем.

Мегелин медленно опустился на колени.

– Так будет лучше для Хаммад-аль-Накира, – заверил Гарун Белула. – Это снимет камень с души у людей с принципами. Он не просто мой сын – он внук Ученика. История Ясмид наверняка уже хорошо известна многим.

– Да, – кивнул Белул.

Возвращение дочери Эль-Мюрида воспринималось в пустыне как чудо.

Мегелин напрягся еще сильнее, чем Гарун:

– Отец, я не могу ее поднять.

– Можешь, нужно только захотеть. Я тоже не мог, когда попытался в первый раз.

Он мысленно вернулся в то далекое утро, когда сам провозгласил себя Королем без Трона. Тогда ему было пятнадцать, и он бежал вместе с человеком, в честь которого получил свое имя Мегелин, и горсткой уцелевших, спасаясь от атаки Эль-Мюрида на Аль-Ремиш. Его отец и братья погибли, и Насеф, дьявольский генерал Эль-Мюрида, которого прозвали Бичом Господним – настолько тот внушал ужас, – преследовал их по пятам. Гарун был последним претендентом на Павлиний трон.

Впереди среди песков пустыни появились руины старой имперской сторожевой башни. Некая сила повлекла его туда, и внутри он встретил старого горбуна. Тот утверждал, что уцелел после гибели Ильказара и что ему доверили охранять символы власти империи, пока среди потомков императоров не родится подходящий кандидат. Он умолял Гаруна освободить его от многовекового бремени. Гарун в конце концов сумел поднять корону, но испытал при этом не меньше трудностей, чем Мегелин много лет спустя. Хотя старик потом не раз вторгался в его жизнь, бин Юсиф никогда больше его не видел. Даже сейчас Гарун понятия не имел, кого он тогда встретил и кто определил его судьбу.

Не подозревал он и о том, что странный незнакомец был тем самым «ангелом», который нашел в пустыне двенадцатилетнего путника, единственного уцелевшего после нападения бандитов на караван, дал ему имя Эль-Мюрид и возложил на него миссию.

Старик вмешивался в происходящее значительно чаще, чем кто-либо мог предположить, и нередко в решающую минуту менял ход событий. Он ни о чем не забывал, и нити его интриг никогда не путались, но о его участии становилось известно лишь столетие спустя или даже позже. Однако не всегда все шло так, как он планировал, поскольку ему приходилось иметь дело с миллионами людей, и непредсказуемость постоянно играла свою роль.

Гарун никогда бы не отрекся от короны лишь ради того, чтобы спасти друга. Разве не так?

Именно об этом думал сейчас Белул, которому было не по себе при виде Мегелина, сражающегося с короной.

– Хватит! – заявил Гарун. – Если ты не согласен последовать за Мегелином, веря ему так же, как верил мне, – найду другого.

Гарун не привык, чтобы кто-то оспаривал его решения.

– Я лишь беспокоился…

– Главным станет Мегелин. Он мой сын. Мегелин, если решишь, что возникла такая необходимость, – езжай к моему другу в Воргреберг. Объясни ему все, но никому больше ничего не говори. У жителей Запада языки словно хвосты у побитых собак – они постоянно ими болтают вне зависимости от нужды.

При этих его словах барьер вдруг рухнул; напрягшись изо всех сил, подобно Геркулесу, Мегелин поднял корону, встал и возложил ее на голову, короновав самого себя. Он пошатнулся, но тут же обрел равновесие, в одно мгновение став прежним Мегелином. Корона стала невидимой.

– Тяжесть исчезла, отец.

– Это только кажется, сын мой. Ты снова ее почувствуешь, когда корона потребует от тебя поступков, ненавистных любому человеку. Пока достаточно. Это больше не мой шатер. Мне нужно отдохнуть. Завтра я отправляюсь в путь.

– Ты не сумеешь проникнуть в Шинсан, – возразил Белул. – Тебя убьют еще до того, как ты отъедешь от Столбов из Слоновой Кости.

– Я преодолею горы, – ответил Гарун, словно о свершившемся факте. – И найду того человека. Я овладел Силой.

И это действительно было так – он стал самым могущественным ее адептом из всех представителей его народа за много поколений, но это мало что значило. Дети Хаммад-аль-Накира, кроме жителей пустынь Джебал-аль-Альф-Дхулкварнени, давно отказались от магии, и Гарун стал лучшим, не имея конкурентов. Вартлоккур, О Шин, Чинь, Визигодред, Зиндаджира, Мгла – все они могли испепелить его одним лишь взглядом. За исключением О Шина, они занимались колдовством с давних времен. Гаруну потребовалось бы столетие, чтобы догнать самого последнего и ленивого из них.