Наши беседы

Но братья, вместо смирения, пошли другим путем, путем преследования тех, кто говорил им правду. Мы уже много приводили таких примеров. Еще примером разрушительной работы Совета Церквей явилась их деятельность в Казани и в прилегающих к ней поселках и городах: в Вятских Полянах, в Чебоксарах, в Криушах, в Можге и в других местах.

В Казани, например, были отлучены одаренные работники, сотрудники Музыкально- Хорового Отдела Совета Церквей и уважаемые всеми проповедники, имеющие по 9-14 человек верующих детей. И отлучили их только за то, что не признали Г.П.Винса грешником, чем и крупно разделили церковь. Но Г.П.Винс не оставил их. Он помог построить прекрасный молитвенный дом, рукоположил их на пресвитеров и благовестников. Дети их - регенты и хористы. Кто назовет работу Совета Церквей после этого умной?

В заволжском селе Криуши всего шесть пожилых членов. Работники СЦ разделили и их на половину. В одной половине руководит муж, а в другой "пресвитерствует" его жена. И те, и другие, каждый, зовут соседей к себе на "собрание". Соседи смеются и говорят: "Чаво, Марья? Разодрались ужо? Чаво вы не поделили то?»

БЕСЕДА ДВЕНАДЦАТАЯ

Содержание:

Беседа о брате Николае Петровиче Храпове.

Иванов В.П..

Сегодня мы собрались, чтобы побеседовать еще об одном духовном богатыре, об уважаемом служителе и труженике Николае Петровиче Храпове. Мы слышали, что вы были с ним близко знакомы и вместе работали. Хотелось бы и здесь получить не книжную, а живую информацию, как говорится, "из первых рук". Причем, он также, кажется, оказался в немилости у Совета Церквей и закончил свою жизнь в узах? До нас доходят обрывки разных противоречивых слухов, и мы считаем, что и в этот вопрос необходимо внести предельную ясность.

Куксенко Ю.Ф.

С Николаем Петровичем Храповым я познакомился в начале 1957 года, когда он первый раз приезжал в г. Йошкар-Ола Марийской АССР из Ташкента подыскать место для переезда с семьей на жительство. С этого момента и до самой его смерти наши пути с ним не расходились, и близкая дружба наша ни разу ничем не омрачалась. Наоборот, последние годы совместной работы в Среднеазиатском регионе и общие переживания сплотили нас еще больше, хотя характеры и взгляды на некоторые вопросы были неодинаковы. Он был светильник горящий и светящий; и многие хотели малое время порадоваться при свете его. И радовались.

"Есть личности, даже мимолетные встречи с которыми оставляют в душе светлый и неизгладимый след. А если это не кратковременные встречи, а частые общения и многолетний совместный труд, то утрата такого человека переживается как личная тяжелая трагедия, сердечная боль от которой не утихает многие годы. И только где-то далеко, на мрачном фоне людской серости, не перестает исходить от этой обаятельной личности немеркнущий, теплый свет. Такой личностью был и остается для многих из нас верный служитель Божий, неутомимый труженик Евангелия и многолетний узник Николай Петрович Храпов".

Такими словами начинался Некролог, посвященный памяти усопшего Николая Петровича Храпова. прочитанный и подписанный многими служителями и просто друзьями на траурном общении в первую годовщину его смерти в сентябре 1983 года в Ташкенте. Из этого Некролога я буду цитировать многие абзацы. В скобках будут стоять имена из его автобиографической Трилогии "Счастье потерянной жизни".

"Родился Н.П.Храпов 17 марта 1914 года в г. Коломне, недалеко от Москвы. Отец его, Петр Иванович (Петр Никитович), и мать, Степанида Ефимовна (Луша), происходили из простой семьи и были верующими христианами-баптистами. Николай Петрович (Павел Владыкин) в 20-е годы, будучи еще мальчиком, посещал собрания небольшой местной общины, по-детски участвовал в них и в 9-летнем возрасте обратился к Богу. В его детской памяти на всю жизнь запечатлелись светлые образы посещавших их старых братьев, таких, как М.Д.Тимошенко, П.В.Иванов-Клышников, П.В.Павлов, С.П.Макаров, В.В.Скалдин и другие. Они оставили в душе его неизгладимый след.

Отец Николая Петровича - Петр Иванович Храпов - в 1929 году был сослан в Архангельскую область, а в 1937 году его снова арестовали и он уже больше не вернулся.

Николай Петрович за эти годы из верующего подростка превратился в юношу- безбожника, а в 1935 году, после встреч с отцом, пробудился, обратился к Богу и через 14 дней был арестован, осужден Тройкой к пяти годам лишения свободы и отправлен на Крайний Север, на Колыму.

Это были суровые годы, когда в местах заключения, особенно на Колыме, творился страшный произвол: голод, болезни, непосильные работы, морозы, жестокое обращение администрации, расстрелы. В Колымском крае все это достигло своего апогея при начальнике Управления лагерей некоего Гаранина. Тысячи верующих, изгнанных туда за Слово Божие, проходили «долину смертной тени». Большинство из них навсегда остались там.