Наши беседы

Самой яркой чертой характера Николая Петровича Храпова была его любовь к правде. Правду он ценил больше всего на свете, жертвуя ради нее всем: свободой, семьей и самой жизнью. Это был муж правды. Все остальные качества, такие, как остро выраженный индивидуализм, свобода мысли, независимость суждений, прямота, граничащая с резкостью, непримиримость к лицемерию были как бы производными от главного. Не в его духе было считаться с мнением толпы, следовать большинству, льстить высокому лицу, раболепствовать перед авторитетами. Все это резко выделяло и возвышало его среди окружающих его людей, вызывало непомерную зависть и служило источником всех его бед и лишений. Серая толпа платила ему презрением, власти - гонением, ВСЕХБ - поношением. Совет Церквей - отвержением. Последнее он переживал очень болезненно. Его жена, Елизавета Андреевна, особенно. В последних письмах из Шевченко он характеризовал отвержение братьями, "как сумму всего пережитого", что, несомненно, сильно подорвало здоровье его и его жены, и ускорило их смерть. (Почему я так смело говорю, потому что имею для этого все основания).

Его поддерживало и укрепляло лишь то, что у него было много друзей из простого народа Божия, его очень любила молодежь, и он получал в Шевченко от всех много ободрительных писем.

Имея много друзей по Союзу и за границей, Николай Петрович в то же время чувствовал себя часто не понимаемым и одиноким. Да он и говорил, что истинные мужи веры всегда имели мало настоящих друзей и были одиноки. Это ложные пророки собирались сонмами по четыреста и более человек, пользовались богатством и славой, так как льстили царям и народу. Михея же били по лицу и сажали в темницу, Иеремию - в грязную яму, Илию искали убить, Захарию побивали камнями... И все они были одиноки.

А Николай Петрович был в своем роде пророком. Господь многое открывал чрез него. Так, в начале 1966 года, верующие матери церквей Средней Азии собрались в г. Ташкенте, чтобы обсудить свое отчаянное положение в связи с преследованием их детей в школах и лишением некоторых из них материнских прав. Вместе с Николаем Петровичем Храповым они выразились в своем Обращении к Брежневу и Рашидову примерно так: «Вы подняли руку на самое святое в мире - на матерей и детей. Мы жаловались Вам много раз, но не получали никакого ответа. Отныне Сам Бог, Защитник наш, будет говорить с Вами!»

Ответом на это Обращение последовал арест Николая Петровича в марте 1966 года, а в апреле Брежнев и Рашидов ходили по развалинам Ташкента и слушали, как аксакалы говорили им: «Это нас Аллах покарал».

Течение жизни Николая Петровича на этой земле, где он перенес так много страданий, закончилось. Однако наш земной путь еще не окончен, и нам необходимо взирать на эти прекрасные образы и у них учиться. А у Николая Петровича было чему поучиться. Друзья и сотрудники его, которым довелось так близко соприкасаться с ним, считают себя счастливыми, что имели возможность быть в его школе. Это была для них богатейшая школа мужества, самоотвержения и любви. Теперь они вспоминают что за кафедрой Николай Петрович был замечательным проповедником, его проповеди были недолги, глубоки по содержанию и всегда тематические Он постоянно, без опозданий, посещал все совещания и принимал в них самое сердечное участие. Много не говорил, а все слушал. Говорил только тогда, когда видел в этом необходимость или его спрашивали. Говорил строго по существу, пунктуально, четко и ясно. Его предложения или заключения всегда носили конкретный, деловой характер, нередко выводивший участников из многочасового, а иногда и из многодневного тупика и, как правило, являлись решающими. После его предложений или заключений уже не рассуждали.

В Средней Азии Николай Петрович активно участвовал в проведении молодежных евангелизационных и назидательных общений, общений жен служителей, жен узников, пресвитерских и дьяконских семинаров, готовил материалы для Заочных Проповеднических Курсов, проводил их.

С подобной деятельностью он вместе с другими благовестниками посещал различные районы Сибири, Урала, Дальнего Востока... Везде, куда бы ни посылали Николая Петровича, какую работу ему бы ни поручали, он никогда не отказывался и выполнял ее со всею аккуратностью и честью.

Большим моральным уроном для него было использование его Советом Церквей не по назначению. Опыта для "тушения пожаров" в горячих точках и в разрешении сложных межбратских и межцерковных конфликтов у него не было. Этому негде было учиться. Братья посылали его в такие места, где сами уже потеряли всякое доверие, и старались использовать его авторитет, как многолетнего страдальца за дело Божие. Однако в подобных местах он сам терял свой авторитет. Такими городами были Ростов, Узловско-Новомосковск, Здолбуново и другие. Его призвание - благовестив и литература, а ронял он себя часто не на своей работе, чего в Средней Азии братья не допускали.