Наши беседы

Я очень рад и благодарен за ваши пожелания и чувства ко мне, но о здоровье скажу: если вчера старость стучала в окошко, то сегодня уже борюсь с ней, хотя благодарю Бога и пока побеждаю. Болезней нет, но усталость сердечной деятельности - крайняя, ноги слабеют, расширение вен, бессонница - частый мой посетитель. Но Господь мой, как никогда, близок ко мне и любит меня очень, а у Него - обновление. Ты скучаешь за друзьями? - Придется тебе расставаться со своей скукой. У служителя тяжкого времени друзей будет считанные единицы, да рассеянные, притом, как сотрудники Неемии по стене. Ваши переживания, то есть уничижения от тех, кто... очень и очень понятны для меня, так как остались позади. И Бог мой да и моя милая подруга Лиза могли испытать и знать их глубину. У меня они окончились, как знаете; а моя милая ушла на вечный покой и унесла на себе эти глубокие шрамы от "близких", а у меня они остались пережитыми и, думаю, что позади - благослови Господь! Узы мои определили все и разрешили многое... Господь же укреплял меня, и более того, великие благословения сопровождали меня, а узы мои безмолвными сделали всех моих оппонентов. Осуждая помазанника, пусть знает всякий, он касается его Первосвященника...

С утешением хотелось бы мне обнять вас обоих и напомнить вещие слова Учителя о том, что восстающий брат на брата... я скажу вам, счастливыми вы будете, если останетесь на позиции обиженных. А тебе, Ю.Ф., напомнил бы: "Но ты будь бдителен во всем: переноси скорби, совершай дело благовестника, исполняй служение твое".

Вы пишете, что все искренние друзья бодры. Я очень рад, что они у вас есть, жертвенно служите им, и они останутся надолго. Совсем без друзей тяжко, а терять последних еще тяжелее. Праздники я провел при особом потоке милостей Божиих, особенно 2-й день Рождества. Великим множеством сердечных, пламенных поздравлений посетили меня друзья, особенно прекрасное племя Христово с разных сторон. Духовно я бодр, слава Богу, но скорбь есть скорбь, и по моральной тяжести я считаю ее как сумму всего пережитого. Тяжко мне при мысли о Лизе. . . Климат здесь очень тяжелый, море рядом, сырость. Ивану Яковлевичу отправил и письмо, и открытку - почему-то не отвечает. В общем-то очень тяжко, а вы так близки сердцу моему, сохрани вас Бог. Передайте мое приветствие всем, кто нелицемерно хранит добрую память обо мне. С постоянной памятью о вас с Иваном Яковлевичем... Бог вам в утешение, любезные мои. Ваш Н.П. 14 марта 1982 года.

«Мои дорогие и родные по Крови Христа, Ю.Ф. и сестра Аня с детками вашими. Благословение Божие да не отходит от вас, от дома вашего и от дела, совершаемого вами...

Меня постигло горе в скорби моей в одиночестве. 23 февраля, в 11 вечера, меня посетил тяжелый приступ давления с легким кровоизлиянием в легких, и я едва мог дойти до своей больницы, что в 50 метрах от моего жилища. Меня положили в санчасть. Давление оказалось около 200. Только на следующий день, после обеда, побеседовал без осмотра хирург (терапевта нет), назначил лечение. С неделю меня лечили, я поимел облегчение. А тут поступил молоденький врач из казахов и 3 марта позвал, поговорил без осмотра, а 4 марта к вечеру меня выписали, назначили пилюли.

6 марта приступ повторился в обед. Еле дошел до санчасти, но помощи мне никакой оказано не было, так как медработников не было. Вечером пришла дежурная сестра, сделала уколы, а 7, 8 их никого не было. Но Бог помиловал меня, и я очень хорошо чувствовал себя все время.

9 марта я не мог допроситься врача и, фактически, беспомощным лежал в санчасти. Только 10 марта, вечером, кое-как упросил самого начальника санчасти принять меня и осмотреть. Давление оказалось 220. В сердце тоже обнаружились пороки. Выписал новый рецепт, но в санчасти нет лекарства для уколов, и я фактически до сего дня опять без наблюдения.

Вечером, 13 марта, повторился приступ, сдавило легкие, но своими мерами Бог помог не развиться приступу - отошло, и я проспал спокойно. Пока с 10 марта никто из медиков не поинтересовался мной, но Бог Мой утешает меня. Приступы мои выражаются в том, что приливает кровь к голове.

Таким образом, впервые в жизни мне довелось оказаться в таком бедствии: и болезнь, и одиночество. Детей я известил в письме, но дошло ли? Да что дети, если бы даже и приехали, чем они помогут? Только расстроятся. Прошу вас, известите Якова Васильевича и всех друзей, прошу, помните меня. Мне, конечно, очень тяжко, но Бог утешает меня, и облегчает страдания. Чем кончится, не знаю? Бог дает силы побеждать и отчаяние, и уныние, и одиночество. Рад, что многие пишут, утешают, молятся: и вблизи, и вдалеке. Еще хочется увидеть вас, но иногда надежда и оставляет. И все-таки на все отвечу: Благослови, душа моя, Господа!