Наши беседы

После моего выступления стали требовать от меня, чтобы я сказал, где находится печатная машина. Я говорю: «Не знаю. Да если бы и знал, то не сказал бы вам здесь. Я не успею доехать до дому, как ни машины, ни хозяина на свободе не будет. Приезжайте в Среднюю Азию, и там все будет известно. Искать ее нужно через третьих и четвертых лиц.»

Но уговорить братьев было невозможно. Поднялся шум, крик, посыпались оскорбления. Каждый старался перекричать другого. Я говорил: «Братья, приезжайте в Среднюю Азию и там узнаете, где машина и заберете ее.» Мне кричат: «Нет! Говори здесь! Здесь будет решаться твой вопрос!» Я отвечаю: «Решайте. Он уже решен там, в подполье. У меня он тоже решен...»

Вдруг слышу, кто-то улучил короткую паузу и громко проговорил:

"Так расстреливали когда-то наших отцов!"

Я посмотрел, чтобы увидеть этого смельчака, но не определил, кто говорил, только повторил за ним: "Да, так расстреляли и моего отца!" У меня создалось такое ощущение, что я снова нахожусь в сталинско-бериевских застенках и вот-вот посыпятся удары...

Потом меня выслали, рассуждали и объявили, что я освобождаюсь от работы в Отделе Благовестия Совета Церквей. Я поблагодарил всех и уехал.

Вскоре мы услышали, что братья приехали и забрали машину. Никто не препятствовал им. Надо было сразу сказать, что они ищут, и кто-то из братьев, кто знал, могли бы помочь в этом. Не нужно было разжигать весь этот сыр-бор. Если бы нам нужна была машина, мы могли бы заказать и сделать свою, не хуже этой. Но, увидев, как Совет Церквей боится потерять монополию на черную печать, мы в самом зачатке похоронили всякую мысль о том, чтобы самостоятельно что-то делать.

Однако огонь разожжен и в Азии, и в Совете Церквей, разгон взят, как у того Казанского старичка с бугорка, и уже трудно было братьям остановиться. Нужно было во что бы то ни стало найти виновного, "козла отпущения", чтобы за счет его списать всю поднятую ими шумиху и показать, что Совет Церквей действительно делает в Средней Азии что-то умное. И вот с новой силой заработала лагерная канцелярия Я.Г.Скорнякова и начала бомбить письмами Алма-Ату, Джамбул. Ташкент. Фергану. В Фергану, например, он написал Станиславскому: "О, если бы ваши братья приехали и в мою родную и любимую церковь в Джамбуле и устроили ее руководству то, что вы устроили Юрию Федоровичу у себя!" И это письмо Станиславский зачитал в Фергане на воскресном утреннем собрании!

В Алма-Ату едет "благовестник СЦ" А.А.Петренко, (тот, что на ночном "совещании" в Москве бросал камни в Николая Петровича). Едет и разыскивает водителя машины, брата Яшу М., который часто возил нас с братьями по общинам Средней Азии, и поручает ему подслушивать дорогой разговоры и передавать их по нужному адресу. За это обещал ему помочь расплатиться с долгами. Но Яша не согласился и рассказал все нам. П.Д.Петерс, усердно посещая наши совещания, стал еще с большей настойчивостью требовать включения в Повестку дня его вопросы, прося предоставить ему право говорить все, что он находит нужным, в том числе, проигрывать новые кассеты Г.К.Крючкова к братьям. Но мы ограничивали его, со всей определенностью разъясняли П.Д.Петерсу, что ни он, ни кто другой из Совета Церквей не имеют права без согласия служителей Объединений и поместных пресвитеров, самостоятельно, ездить по церквам и, тем более, посещать членов по домам и обрабатывать их в нужном для себя направлении, порождать среди верующих порочную тенденцию доносительства друг на друга. Но П.Д.Петерс ничему не внимал. Он едет в Фергану, назначает членское собрание, приглашают меня и, вместе с подъехавшим Я.Е.Иващенко, устраивает мне настоящее судилище. Сначала прослушали полуторачасовую пленку Г.К.Крючкова, где он всячески унижал и высмеивал меня, подобно той пленке, которую прослушивали на Среднеазиатском совещании. Сравнивал меня с отступившим от Бога Саулом, которого отверг Господь. Конкретно он не указал ни одного греха, за который можно было бы отвергать, и сказал: "Греха, как такового, у Юрия Федоровича нет, но действия его были греховные".

Он упомянул наше желание иметь свою черную печать, что, якобы, повредило Издательству «Христианин», а в чем именно, он так и не сказал. Затем он заявил: "Вы, церковь, обладаете всею полнотою власти судить Ю. Ф. и выносить решение о нем, какое найдете нужным ".

Затем выступил Я.Е.Иващенко. Он зачитал "Решение пяти епископов Совета Церквей о снятии с Ю.Ф.Куксенко помазания", не указав конкретно, за какие грехи и на основании какого, хотя бы одного места Писания.