Наши дети. Азбука семьи

Приглушенный свет на сцене. Свечи на рояле. Первые нежные аккорды и приятный девичий голос начал рассказывать историю любви. Постепенно действие развернулось в полную силу. Я узнала фрагменты романа Джейн Остин «Гордость и предубеждение», правда, Гоша обошелся с ними настолько вольно, что я потеряла дар речи. Сама бы никогда в жизни такого себе не позволила! А наш мальчик не знал границ, не ведал «можно – нельзя». Он брал и делал. Гоша дал героям свои имена, вынес на сцену свой личный опыт, придал истории новый импульс, современное движение. Боже, какая пластика была у ребят, какая точность в танцах – красноречивее тысячи слов! Первые десять минут я не могла поверить в происходящее на сцене: передо мной открылся Космос. А когда дело дошло до танго главного героя и героини – она на сцене босая, он в начищенных до зловещего блеска ботинках – я уже сидела, открыв от восхищения рот. Что они вытворяли! Завораживали, притягивали, брали в плен. Это был тот самый восторг, от которого замираешь и мурашки по коже. Ради которого ходишь в театры и концертные залы. А здесь – будущие педагоги. Простые студенты колледжа.

Это был первый раз в моей жизни, когда я не просто поверила, я своими глазами убедилась – теперь с Гошей точно все будет хорошо. Если человек способен создать такое произведение искусства, может объединить вокруг себя многих людей и повести их за собой, умеет внутренним взором увидеть каждую деталь и реализовать сложный замысел, у него все в жизни получится!

Спектакль Гоши стал прорывом, к которому сын пришел через многие размышления и внутренние конфликты. На этот раз сам, без моей помощи. Все лучшее, что было заложено в Гоше от рождения, вдруг проросло, словно в волшебной сказке. Он раскрылся. Вывернул себя наизнанку и показал другим новую глубину. Через двух главных мужских персонажей – обоих играл он сам – Гоша сумел передать конфликт, живущий внутри его самого: войну утонченного романтика, нежного юноши, ищущего настоящей любви, с прожигателем жизни, циником и потребителем в отношениях. Первый – только к концу спектакля стало ясно – победил. И это было волшебно!

Актерам долго хлопали. Когда Гоша вышел на сцену, подняли восторженный крик. Потрясенные педагоги и администрация долго ждали, когда аудитория угомонится и они смогут произнести свои речи. «Потрясены», «Не ожидали», «Не могли даже представить» – все это было правдой.

Мы с Денисом сидели как два свадебных генерала и испытывали ни с чем не сравнимую гордость. Огромное счастье, размером с Вселенную. Только ради этого мгновения стоило проходить через все то, что с нами произошло за эти годы.

– Гоша превзошел мои ожидания, – Денис нежно взял меня за руку.

– Наш сын вырос, – я улыбнулась ему.

Вечером мы всей семьей собрались у нас дома – шампанское, торт, свечи – и отпраздновали День Аиста, а заодно не формальное, по биологическому возрасту, а настоящее совершеннолетие, которое в тот день случилось с Гошей. Отпраздновали его талант и нашу общую смелость заскочить в последний вагон четыре года назад. Умение вырастить и сохранить отношения, несмотря ни на что.

Самое главное, что усваивают дети в семье, – это пример своих родителей, их образ жизни. Внушения и воспитательные беседы работают плохо. Гораздо легче ребенок впитывает все, что наблюдает и в чем участвует сам. В детском доме такой возможности – расти через отношения с родителями – нет.

Гоша был счастлив. Несколько недель после спектакля летал как на крыльях. Решил, что будет делать еще один показ ближе к весне – уже для всех желающих, а не только для студентов. Мы с ним вместе поработали над текстом пьесы – он просил помочь с некоторыми откровенно запутанными местами. Намешано у Гоши в спектакле было – Боже мой! Франция, Англия, XVIII век, век XXI, герои с заковыристыми именами и сам он с богатым личным опытом. Язык Остин – нравы Гынжу. Я старалась не лезть со своими советами и действовала бережно: в тексте предлагала править только явные ошибки, говорила о совсем уж грубых расхождениях в сюжете. Не хотела спугнуть его творческий порыв. Гоша со многим соглашался, глаза у него блестели – сам был рад явным улучшениям и новым смыслам. Наконец, закончили. Гоша, счастливый, откинулся на спинку стула.

– Какие мы с тобой все-таки деятели!

– Какие, Гоша? – меня уже начал разбирать смех: время от времени сын по-прежнему выступал с непосредственностью трехлетнего ребенка.

– Искусственные!

В общем, теперь у нас в семье целых два искусственных деятеля: один с серьезными тормозами, пишет книги; а второй совсем уж без них, ставит спектакли. Причем первому у последнего есть чему поучиться: бесстрашию и свободе.