Наши фиолетовые братья

— Что?! — предчувствуя недоброе, вякнул Калашников. — Сержант, сядьте на место!

Зинчук вместо ответа ухмыльнулся и не замахиваясь треснул майора кулаком в лоб. Начальник ИО закатил глаза и сполз на пол. Сержант заботливо усадил обмякшего майора в кресло, пристегнул его ремнями и, расплывшись в улыбке, доложил:

— Господин полковник, ваше приказание выполнено!

— Молодец, — сквозь зубы процедил Бугаев. — Давно надо было это сделать...

— Сейчас тряхнет, — по внутренней связи предупредил пилот, — выходим из атмосферы.

Тряхнуло почему-то дважды, а затем еще дважды, потом трижды и четырежды. Воины забеспокоились.

— Разрешите, я сбегаю, посмотрю, — предложил Зинчук, глядя то на Бугаева, то на Мищенко.

— Да все нормально, — неуверенно предположил капитан, косясь на командира.

— Иди, — разрешил Бугаев. — Только спокойно, если что...

Когда сержант вернулся, кораблик снова тряхнуло, и одна из бронестворок сама собой сползла с иллюминатора, открыв изумленным взглядам солдат величественную панораму ближнего космоса.

— Вот компот! — вырвалось у кого-то.

То, что творилось на орбите, иначе было и не назвать. Все видимое пространство занимали кувыркающиеся разнокалиберные обломки, глыбы и шарики, шары, а также шарищи серо-голубого льда. Между ними носились вихри газа и плазмы, искрились в солнечных лучах целые поля клубящейся пыли, сверкали какие-то яркие вспышки. Некоторые обломки имели серый стальной блеск, а пара огромных черных шаров, лениво вращаясь вокруг единого центра, подхватила и отбросила от своей матово-маслянистой поверхности яркий отблеск далекого взрыва.

Мимо иллюминатора промелькнула глыба льда причудливой формы, и находившийся ближе всех к стеклу ученый испуганно отпрянул.

— Чуть не забодал!

— Кто? — удивился сидевший рядом Дустназаров.

— Олень!

— Олень космоса?! — Хлеборез восхищенно поцокал языком.

— Да обычный олень! Глыба льда! Видно, с какой-то планеты выбросило...

— Глупый народ. — Воин огорченно покачал головой. — Оленя целую тушу выбросили! Такой хороший мясо!

— Господин капитан!.. — Зинчук наклонился к Мищенко и выразительно перевел взгляд на Бугаева.

Мищенко кивнул и сам тоже пересел чуть ближе к начальнику.

— Господин полковник, там нестыковка идет... Если «Джаггер» снимет защитное поле — его тут же в щепки разнесет, видите, какой «снег» на орбите? А если не снимет, мы в приемный шлюз не проникнем... Вариант один — за ним увязаться, в кильватере, и где-нибудь подальше, в безопасном месте, состыковаться. Только он без пушки не полетит. Приказ у него... Так пилоты между собой говорили...

— Дрянь дело, — задумчиво констатировал Бугаев. — А Иванов почему молчит?

— А он репку тянет-потянет, — сержант развел руками. — Не может пока вытянуть... Уже и стреляли, и что только не делали... Мажут снайперы банановые...

— Прицельно стрелять, наверное, буря мешает... — предположил капитан.

— Сколько у нас осталось? — Полковник нахмурился.

— Четыре минуты, — мгновенно ответил Мищенко. — А до чего?

— СТУРНы к бою! Ученым — плазмолопаты! Экстренная посадка! Раздать страховочные ремни!

— Есть! — бодро ответил капитан. — Зинчук, в кабину!

— Пилоты могут не подчиниться... — Сержант почесал затылок.

— Я же тебе сказал — в кабину! — рявкнул Мищенко. — Держать пилотов под прицелом!

— А-а! — Сержант восхищенно вздохнул. — Вы так быстро соображаете! До меня-то только дошло...

— Я исполняю быстро, — неожиданно признался капитан. — Голова у нас на всех одна... в полковничьих погонах...

Зинчук попытался представить себе голову в погонах, но предаваться столь сложным фантазиям не было времени, и он оставил затею до лучших времен.

Ровно через полминуты весь исследовательский отряд и остатки «дебоширов» снова были на вершине бункера-холма. Над долиной курганов бушевал свирепый ураган, и людям пришлось пристегнуться к черному стволу ремнями. Завывания ветра перекрывали все звуки, а грохот поднятых в воздух камней и комьев земли сливался со стуком плазмолопат и выстрелами СТУРНов в единую барабанную дробь. Из-за сильнейшей магнитной бури радиосвязь не работала, и воинам приходилось обмениваться жестами.

«Быстрее!» — при помощи отмашки торопил подчиненных Бугаев.

«Минута осталась, не больше!» — Мищенко показал сначала один палец — почему-то средний, — а затем резанул себя ребром ладони под нижней челюстью.

«Успеем!» — заверил его полковник, по-простому махнув рукой от плеча.

Сверху и с тыла на работников налетели сразу два новых шквала. Теперь они были не пыльными, а насыщенными тяжелой, разогнавшейся до приличной скорости влагой.

«Смоет!» — бросая лопату, прожестикулировал Калашников, словно бы стряхнув с пояса и ширинки невидимую пыль.

«Работать!» — Бугаев, с трудом преодолевая сопротивление урагана, пнул майора в ляжку.

Тот быстро поднял инструмент, но успел копнуть только пару раз, и его действительно смыло. Влажная от усиливающегося ливня почва уплыла у него из-под ног, и майор съехал по склону холма куда-то вниз. Страховочный ремень он, конечно, застегнул небрежно, как в его понимании и полагалось начальству, и тот остался одиноко болтаться на столбе.