Наши разногласия. К вопросу о роли личности в истории. Основные вопросы марксизма

Объясняется он тем, что просто самая обработка земли при тех незначительных делянках, которые приходятся на долю каждого домохозяина, весьма неудобна; факт этот вполне сознается наиболее зажиточной и развитой частью крестьянского населения, и он вызвал, со своей стороны, два явления, которые следует признать самими характеристичными для определения настоящего положения крестьянского землевладения. Во-первых, в некоторых селениях (Кравкове, Головине, части сел Федрина и Загарина) состоялись приговоры о разделении общинной земли на подворные участки. Во-вторых, в весьма многих селениях отдельные домохозяева вносят выкуп за свои наделы и требуют выдела их из общинной земли. Подобные случаи встречаются в селах: Репьевке, Самойкине, Окуловке и многих других; они встречались бы гораздо чаще, если бы было поболее порядка в крестьянском управлении, теперь же некоторая неясность закона, усиливаемая еще недостатками крестьянского управления, невольно задерживает случаи выкупа»[156].

Но этим не исчерпываются неудобства общинного землевладения. Связанная с ним обязательность севооборота также немало затрудняет усовершенствование земледелия.

Возможны ли радикальные улучшения земледелия, например, в Торховской общине Тульской губернии, где «ни огораживать своих полей, ни изменять системы полеводства не дозволяется», или в Погореловской общине Костромской губернии, где ведется трехпольная, обязательная для всех, система полеводства»? Такие общины вовсе не составляют исключения; напротив, существующие в них порядки могут быть признаны общим правилом, основанным на том простом соображении, что в случае огораживания полей или изменения системы полеводства каким-нибудь членом общины – «пришлось бы для одного всем стесниться в выпуске скота на пар и на жнивье»[157]. По заявлению старшины и крестьян Тихоновской волости Калужского уезда – «ни одна хозяйственная работа не может быть выполнена так, как бы желательно было отдельному домохозяину: троить пар, когда все только двоят, ему не позволят, потому что пар служит выгоном для скота; посеять озимую рожь раньше других он по той же причине не может; начать сенокос он должен тоже в одно время с другими, ибо косить нельзя до раздела покосов, а косить после других нельзя, потому что надо перегонять с парового поля скот; и так решительно во всех работах встречаются подобные препятствия». Нечего и говорить о введении новых культурных растений. Это невозможно, если они «высеваются позже наших растений, по снятии которых мирской скот все вытопчет»[158]. Поэтому можно сказать, что совершенно неизбежна борьба между общиною, с одной стороны, и общинниками, видящими выгоду в изменении системы полеводства и имеющими необходимые для того средства. И нетрудно предсказать, на чью сторону склонится победа: «богатый бедного всегда засилит», – говорят крестьяне; в данном же случае богатое меньшинство будет «засиливать» бедняков с помощью самого страшного оружия, какое когда-либо создавалось историей, т. е. с помощью усовершенствованных средств производства.

Много бумаги исписано было нашими народниками для доказательства того положения, что община сама по себе, т. е. по сущности лежащего в ее основе принципа, не враждебна никаким усовершенствованиям в земледелии. Стоит только всем членам данной общины взяться за такие усовершенствования, а еще лучше – ввести коллективную обработку полей, говорили они, и дело не только не затруднится, но, напротив, будет значительно облегчено отсутствием частной собственности на землю. Это, конечно, справедливо, но ведь мало ли возможностей, переход которых в действительность мыслим лишь при известных, невозможных в данное время, условиях?

Ах, кабы на цветы да не морозы,
И зимой бы цветы расцветали!