Наши разногласия. К вопросу о роли личности в истории. Основные вопросы марксизма

Нужно сознаться, что г-ну Личкову удалось подметить в высшей степени любопытное и поучительное явление. «В Рязанском уезде, – говорит он, – состоящие на выкупе крестьяне совсем не переделяют своих земель в тех общинах, где землею дорожат, тогда как временно-обязанные, и особенно государственные, производят земельные переделы. Собственники же делят землю только там, где землей не дорожат, т. е. где приходится делить в сущности не землю, а приносимые ею тягости… Весьма характерно, что во всех выкупных общинах, где земля поделена по живым душам, распределение это сделано не после, а до или при самом выходе на выкуп (обыкновенно с тем, чтобы никогда уже более не делить). После же выхода на выкуп ни в одной общине, за исключением тех, где плохая земля только обременяет крестьян, – ни в одной, говорю я, не было передела земли, несмотря на явную неравномерность в ее распределении. Как ни прискорбно, а приходится все-таки признать как этот, так и другие факты, характеризующие совсем не мирское на-строение крестьянских интересов, – приходится потому, что всякому факту надо глядеть прямо в глаза, не прикрашивая его вредящими делу фразами».

Тенденция выкупленных крестьянами земель к переходу в частную, – вернее, подворную, – собственность замечается не в одной только Рязанской губернии. То же явление обнаруживается и в других местностях.

В Крестецком уезде Новгородской губернии «около половины бывших помещичьих крестьян, вышедших на выкуп, мирским приговором определили разделить всю землю чересполосно, по душам, а переделы навсегда уничтожить». Такие же случаи указаны «Докладом сельскохозяйственной комиссии» и для Калужской губернии. В деревне Старухине Тульской губернии «общинная земля не переделялась со времени реформы». В случае же частных переверсток число душ, «получивших надел при реформе», служит нормой для дележа. Даже «при разделе семьи считаются те же души, не принимая во внимание малолетних. Усадебная земля совсем не переделяется и переходит к семье». Общинный принцип сделал, как мы видим, немало уступок индивидуализму в этой деревне крестьян собственников, несмотря на то, что, по словам г-жи Ел. Якушкиной, они видят в общинном землевладении «единственное средство против обезземеления. Объективная логика вещей оказывается сильнее субъективной логики крестьянина. Но здесь между этими родами логики все-таки происходит еще борьба, существует разногласие, а вот в Борокской общине Псковской губернии, состоящей на выкупе с 1864 года, субъективная логика большинства давно уже заключила самый тесным союз с объективной логикой денежного хозяйства. На требование бедняками нового передела им отвечают, что «хотя ныне владеющие лишними наделами владеют ими и не по праву (не по числу душ), но все-таки они очистили эти наделы податью (выкупные платежи), а следовательно, и несправедливо было бы взять от них эти наделы»[161]. В другой деревне той же местности произошел такой характерный случай: один крестьянин принял подкидыша и просил мир нарезать в общем поле надел; тогда приемный отец выкупил этот участок за 100 руб., т. е. исключил его навсегда из передела. Выкуп земли и здесь оказался враждебным общинному землевладению.

Этот случай переводит нас к вопросу о выкупе надела не целым миром, а отдельными его членами. Такая операция допускается законом и нередко имеет место в действительности. Иногда крестьяне, окончательно выкупившие свой надел, продолжают владеть им на прежнем мирском начале, но иногда они противятся переделам, и тогда мир принужден считаться с ними, как с собственниками. В селе Сорогужине Владимирской губернии Юрьевского уезда «есть три дома полных собственников, окончательно выкупивших свой надел, из них двое безусловно согласились на коренной передел со всеми его последствиями (перемена места по жребию, уменьшение земельных участков и т. п.), а один потребовал добавления своего надела, и мир отвел ему недостающую землю прирезкою с краев каждого поля»[162]. В деревне Хорошевке и селе Николаевском той же губернии «есть полные собственники, и мир намерен им выделить, хотя и чересполосно, полный надел в том размере, как они выкупили его»[163]. Иногда, наоборот, мир препятствует выделу собственников, и тогда самый выкуп замедляется. Так, например, в Тамбовской губернии «выкупить отдельно свои наделы многие крестьяне желают, но общества не допускают такого выкупа, чтобы не освободить богатых крестьян от круговой поруки». Иногда выкупившим свои наделы домохозяевам мир отводит отдаленные и неудобные участки. Вот почему в Харьковской губернии «крестьяне гораздо более покупают чужих земель, чем выкупают свои»[164].