Наши тонкие струны

«Где-то там у Пехтерева квартира», – выдал тайну Фил и даже показал пальцем. По слухам, культурный чиновник подключил их к бюджету не без выгоды для себя, как делал много раз до этого. Так или иначе, ВИА «Молодость» стал хедлайнером фестиваля и Филипп Филлипович Бессонов записал себя художественным руководителем. Похоже, его мечта начинала сбываться.

Мечты Кристалликов были немножко о другом. Но выбирать не приходилось.

Субботний день – жаркий. Солнце сияет в безоблачном небе, размякшие гости валяются на травке. По реке проползают прогулочные теплоходы. Водные мотоциклы время от времени закладывают петли и окатывают водой тех, кто загорает на берегу. И тогда слышен отчаянный визг.

На сцене тем временем кто-то непрерывно играет музыку. Причудливую, этническую. Если не умеешь играть, всегда можно оправдаться этникой! Оттуда доносятся жизнерадостные голоса и бренчание балалаек. Хлопают редко: публика сидит в смартфонах, к тому же алкоголь и пиво строго-настрого запретили. Потому что это ужасно культурный фестиваль.

Вот три очень взрослые девицы в косынках играют на гуслях, которые не строят друг с другом. Зато девицы поют строго в унисон, без разделения на партии. «В унитаз», – называет это Фил. Это скучно и не слишком профессионально.

Вот казачий ансамбль топочет по сцене красными сапожками.

Вот солист из мюзик-холла вдохновенно исполняет романсы. Вдохновение он принес с собой и уже крепко приложился. Главное, чтобы микрофон не уронил, а то будет громко.

ВИА «Молодость» выступит ближе к вечеру. После них – какие-то москвичи, а больше и никого.

Филипп Филиппович (в белом льняном костюме) прогуливается по берегу, с ним Маша и Крис. Все-таки ему нравятся эти две солистки. Очень нравятся. Он с удовольствием выпустил бы на сцену их вдвоем, а еще лучше – всех четверых Кристалликов. Но за это ему не заплатят. Бюджет выделен на фольклорный ВИА.

– Эх, девчонки, – говорит Фил. – Все про вас знаю. Все понимаю. Только и вы меня поймите. Вот отработаем грант, отчеты предоставим – и тогда уж собственным творчеством займемся. А может, чем черт не шутит, и на постоянку контракт получим… с нашим балаганчиком… Плохо разве? Концерты, гастроли. Вы же хотите стать профессиональными музыкантами?

– А как же учебный процесс? – ехидно интересуется Крис.

– Фигня. Академку возьмете. Никто вас из института не выгонит.

Маша рассеянно смотрит на реку. По реке движется прогулочный катер. У людей свадьба: на верхней палубе – невеста в воздушном платье, ее окружает кучка серьезных мужчин в костюмах. Даже не очень понятно, кто из них счастливый муж.

Когда-то давно Маша мечтала о нормальной семье, как у всех. Сейчас все сложно.

– У тебя тоже платье классное, – говорит ей Крис.

Маша пробует улыбнуться.

– Да что там платье, – говорит Филипп Филиппович. – Мария у нас вся целиком классная. Подснять на видео с приличными фонами, будет глаз не оторвать.

– Я не могу сниматься, – качает головой Маша.

– А придется. Ты не просто музыкант. Ты лицом торгуешь. Какая же лавочка без вывески?

– Это антиреклама будет.

– Брось. В конце концов, маска – тоже фишка.

– А голос? – спрашивает Крис.

– Голос нужен. Это да. По крайней мере, когда вживую играем. Хотя, чтоб вы знали, нейросети не стоят на месте. Слыхали про интеллектуальную обработку? Втыкаешь прямо на сцене и выбираешь голос из банка данных. А потом поешь… хоть под Марию Каллас, хоть под Машу Распутину.

– Нам рано еще об этом думать, – говорит Крис.

– Сегодня рано. А завтра уже поздно. Как справедливо замечал товарищ Ленин. Помните такого?

– И вновь продолжается бой, – цитирует Крис.

– Ну а то. Только в этом бою всегда побеждают деньги. Причем не будущие, а настоящие…

Гонщик на аквабайке с воем проносится мимо и скрывается за мостом. Сияющий туман еще пару секунд висит над водой. Филипп Филиппович солидно чихает:

– Ап-чхи! Вот, правду говорю.

Легкие волнушки накатывают на берег. Легкое волнение охватывает солисток.

– И что же с этим делать? – спрашивает Маша. – Вообще не петь?

– Есть и такой вариант. Но это для слабаков. Лучше… продаться подороже.

Маша даже не успевает возразить. У Филиппа в кармане звонит телефон. Он с кем-то говорит, старомодно прикрывая трубку рукой. Отключается. Вытирает нос салфеткой:

– Вспомнишь черта, он тут как тут. Господин Пехтерев лично желает на нас посмотреть. Пойдемте скорее на сцену.

028. Недружественные

Are you going to Scarborough fair?

(Parsley, sage, rosemary and thyme).

Remember me to one who lives there:

she once was a true love of mine.[4]

Они отрепетировали эту старинную балладу совсем недавно. Ее легко играть вживую: гитара идет в акустике, аккордеон выводит непрерывные рулады вместо волынки. Маша поет почти без акцента. Если у тебя хороший слух, это нетрудно. А может, и правда ей пересадили чей-то чужой голос?