Наши тонкие струны

– Логичный вопрос… и своевременный. С моей стороны есть несколько условий. Первое. Мы заключаем с вашей группой контракт, заодно решаем вопросы с вашими родителями. Второе. Мой менеджер – уже знакомый вам Бастиан – следит за вашим поведением. И третье. Для меня, пожалуй, главное. У вас появляется новая солистка. Ее зовут Ника. Ей скоро восемнадцать. Это моя дочка.

Девчонка в оранжевом комбинезоне издали машет рукой, словно говорит: «хай».

– Интересно… – Макс выходит из-за пульта и садится рядом. – Интересно, а что при таком раскладе будет делать наша вокалистка?

– Это вообще не проблема. Ваша вокалистка будет петь. У нее интересный голос. Просто в кадре будет Ника. Это если вкратце.

– Это же к-кринж, – Крис даже не находит, что сказать. – Так уже давно никто не делает. Сегодня вам не девяностые. Под чужую фанеру никто не играет.

– Ерунда. За большие деньги люди готовы на все. А мы говорим о больших деньгах.

Крис кипит и негодует. А вот Маша смотрит в упор на этого человека в итальянском костюме. Потом на его дочку. Медленно снимает маску. И говорит – так же медленно:

– Я… не против. Мне нужны деньги на операцию.

Владелец клуба слегка кивает, будто только этого и ждал:

– Мне кажется, у нас найдутся общие темы для разговора. Смотрите…

Он поворачивает голову. На его затылке и шее – давно зажившие рубцы. Похоже, будто кто-то когда-то задел его бензопилой. Или просто хорошенько втащил бейсбольной битой. Но сейчас под благообразным седым ежиком вообще ничего не заметно.

– Вы верно подметили, сегодня не девяностые, – говорит он. – В культурном сообществе приняты немного другие методы переговоров, нежели тогда. А главное, косметические операции проводят просто виртуозно. Хотя и дорого.

– Маш… – Крис толкает подругу локтем. – Маш… остановись… неужели мы для тебя денег не найдем? Заработаем.

– Я не могу так долго ждать, – говорит Маша грустно. – Мне надо сейчас.

– А может, оно и ничего, – вдруг откликается Серега. – Я где-то читал, была такая знаменитая группа в советские годы. Там пел клавишник, а вперед ставили всегда гитариста, как будто он поет. Потому что у клавишника были глаза немножко косые и лицо нефотогеничное. А потом он себе операцию сделал, и…

– Опять ты болтаешь, – перебивает Крис. – Я тоже нефотогеничная, ну и что? Может, и гитару на эту вашу дочку повесим?

– Скорее уж бас, – задумчиво говорит администратор Бастиан. – Девочка-басистка – это же фишка. Правда, Ника играет в основном на айпаде…

– Вот это уже лишняя информация, – морщится Артур Олегович.

Оранжевая фигурка подходит поближе. Все-таки она немножко краснеет. Не каждый день приходится так бесцеремонно влезать в чужую судьбу. У нее мало опыта. В отличие от отца.

– Привет, девчонки, – говорит эта Ника с еле уловимым иностранным акцентом. – И мальчики, sorry. Вы не сердитесь, окей? Просто папа отлично умеет делать бизнес. У нас вместе все получится.

– Тебе-то это зачем? – угрюмо спрашивает Крис.

– Эммм… просто захотелось. Среди моих знакомых ни у кого нет настоящей группы. А у меня будет.

Ну да. По крайней мере, честно.

Между тем Ника продолжает откровенничать:

– Мне уже почти восемнадцать, а я еще ничего не сделала. Из Англии выгнали, потому что санкции. Сижу тут, как дура. И заняться нечем.

– Мне вот гитару на др подарили, – говорит Крис. – А тебе, значит, нас? Как игровую приставку?

Ника не сразу догоняет мысль. Потом неуверенно кивает. Краснеет.

– Просто я очень попросила. Однажды мы с папой ехали с работы… ну, с его работы. Через Троицкий мост. Там на шпиле такой золотой ангел, знаете? И я подумала, что…

Крис скрипит зубами: ни слова больше!

Босс в темном костюме усмехается.

– Хватит фантастики, – говорит он. – Лично я ни разу не ангел. Но я привык дарить своей дочке качественные подарки.

– Качественные игрушки? Мы для вас вроде Барби?

Крис его не боится. Но результат все равно один.

– Дорогая моя Кристина, – Артур Олегович подбирает под себя ноги в ботинках и сверлит Крис пронзительным взглядом. – Я не люблю благотворительность. Особенно, когда меня даже не благодарят. Так вот: не путайте берега. У вас – музыка, у меня – бабки. Я готов дать вам все необходимое, чтобы вы занимались любимым делом и не думали о деньгах. Но я могу и отменить это решение. Играйте и дальше по подвалам нашего города.

– А ты думал, в сказку попал, – повторяет Макс про себя. Его никто не понимает. Хотя чего тут непонятного. Шоу-бизнес похож на скупку краденых мотоциклов. Тебя все равно переломят об коленку, что бы ты там о себе ни думал.

– Сколько у нас времени? – спрашивает Крис.

Артур Олегович картинно смотрит на часы – массивные, черные.

– Без пяти восемь. А что?

– И имею в виду, мы должны подумать. Сколько у нас времени?

– Вот как раз пять минут и есть. Пять минут на принятие решения. В восемь я встаю и уезжаю.

– А если мы не согласимся?

– Тогда у вас впереди вся жизнь. Так уж и быть, до «Черной речки» вас довезут. Никогда не думали, как это символично?

Маша тяжело вздыхает под своей масочкой.