Наши тонкие струны

Маша не находит себе места. Возвращается в комнату и затворяет стеклянные двери. Ей больше всего хочется кинуться ничком на постель и разрыдаться. Но она держится. Просто тихо плачет. Когда она одна, можно спокойно плакать и не бояться, что масочка намокнет.

Маша опускает шторы. Вынимает из ящика стола упаковку лекарств. Тех, что прописал добрый доктор, чтобы она как можно реже разговаривала со своим внутренним голосом. Чтобы темный демон, Северус, не навещал ее по ночам. Чтобы она хоть ненадолго смогла забыть… ледяное дыхание смерти.

Пш-ш! Минералка льется в стакан. В гостевом доме есть даже свой минибар, как в гостинице.

Маша кладет в ладонь сразу несколько таблеток. Ссутулившись в своем шелковом коконе, она садится на кровать, слишком широкую для нее одной. Она опускает голову. Неслышно шепчет текст песни:

Стоит лишь сделать шаг, и уже не вернуться.

Это – их мрачноватый хит о том, что никогда не знаешь, что случится с тобой завтра. И о том, как тяжело быть чужими здесь, сейчас и всегда. И о том, что вряд ли кто-то запомнит твою последнюю песенку, особенно если она уже спета.

Стук в дверь заставляет ее очнуться.

Она торопливо надевает масочку. Отпирает. Максим переминается в дверях.

– Маш… можно к тебе?

Маша пожимает плечами.

– Мы со звукрежем долго треки сводили. Я бы пораньше пришел. Чтоб тебе скучно не было.

– Много успели? – зачем-то спрашивает Машка.

– Да почти всю ритм-секцию. Осталось гармошку наложить и вокал. Завтра займемся.

– Завтра, да, – повторяет Маша.

– Маш, ну чего ты… такая? Что-то случилось?

Да, этот парень умеет слышать, даже если ты ничего не говоришь. Машке жаль его. Ей жаль, что все получается… вот так. Она гонит от себя это чувство.

– Ничего, – говорит Маша. – Просто устала что-то. Приняла снотворное. Как обычно.

– Хочешь, я… побуду с тобой? Ты поспишь, а я прослежу, чтоб никто не врывался…

– Никто и не ворвется. Они все… заняты…

– Чем?

Маша не отвечает. Раздвигает шторы и приоткрывает балконную дверь.

Макс по-прежнему не понимает. Подходит и смотрит ей через плечо.

Теперь стеклянный купол бассейна – и все, что внутри – перед ними как на ладони. О, нет. Нет. Как на экране, где крутится фильм для взрослых.

Кажется, главным героям удались их роли, да и сюжет-то был несложным. Только все самое интересное уже закончилось. Рыженькая девчонка вольно раскинулась там, внизу, на надувном матрасике, как у себя дома. Парень улегся рядышком, не забыв по-хозяйски положить коленку ей на ногу. Режиссер фильма 16+ прикрыл бы его простынкой пониже спины, но на общем плане видно все как есть. И совсем это не смешно. Это красиво.

Они как Адам и Ева в Эдемском саду. Можно даже не вспоминать, что случилось после. Ведь в этой истории оно еще не случилось.

Маша говорит, не глядя на Макса:

– Наверно, им было хорошо… вместе…

– Ну, н-не знаю… думаю, да…

В его голову не сразу приходит то, что обычно приходит с опытом. Девушкам нужно говорить только то, что они хотят услышать. Им не нужны диалоги. Им вообще не нужны слова, им нужны действия. На самом деле, они просят не так уж и много.

Максим робко кладет ладонь Машке на плечо. Проводит пальцами по руке сверху вниз.

– Это… так красиво… – шепчет он.

– Да, они прекрасная пара…

– Я не о них. Я о тебе. Ты такая… красивая… сейчас.

Маша не отвечает. Просто опускает темные ресницы.

– Такое милое платье…

Его пальцы скользят по гладкому шелку. Говорят, хорошее японское кимоно полностью умещается в сжатом кулаке. Как бы он хотел проверить.

Но… он стесняется.

Он стесняется даже обнять ее. Он боится, что она заметит. Заметит, как сильно он этого хочет. Заметит и оттолкнет навсегда.

Дурачок. Девчонки не любят наглых, но и слишком скромных не любят тоже.

И уж точно ничего не бывает навсегда. Кроме смерти.

Там, внизу, у бассейна, Серега поднимается во весь рост, будто красуясь. А сам не сводит глаз с Кристинки. Даже что-то говорит, отсюда не слышно, что. Наверняка опять болтает какую-нибудь чушь. Разводит руки в стороны и смело плюхается в воду спиной вперед, как тот стейдждайвер на концерте. Бриллиантовые брызги разлетаются во все стороны.

Крис не терпит вот этого пафоса. Без единого всплеска она соскальзывает с бортика и плывет к своему другу. Там мелко, можно стоять в воде на цыпочках. И они замирают на месте, как морская фигура из детской считалки.

Розовое небо служит отличным фоном. Только видеть это… совершенно невыносимо.

– Что-то голова кружится, – говорит Машка.

Она делает несколько шагов и опускается на кровать. Совсем не так грациозно, как ее подруга Крис. Сидит несколько мгновений, склонившись, а потом падает набок, на подушки. Кажется, ей и вправду плохо.

– Маша! – ужасается Макс. – Что с тобой? Тебе водички дать?

Он хватает со стола бутылку с недопитой минералкой. И только сейчас замечает вскрытую упаковку таблеток.

– Да блин, – шепчет он. – Что ж я за идиот такой…

Администратор Бастиан является через минуту. Хмуро оглядывает помещение. Сразу замечает все, что нужно заметить. Трогает машкину руку. С беспокойством слушает пульс. Зачем-то проверяет ее зрачки.