Наши за границей

Глафира Семеновна такъ и всплеснула руками.

— Вотъ дуракъ-то! Видали-ли вы дурака-то! — воскликнула она.

— Да что-жъ ты подлаешь, если забылъ! На грхъ мастера нтъ. Да ты не безпокойся, въ Париж купимъ, — отвчалъ Николай Ивановичъ.

— Еще того лучше! Мы находимся въ опасности по дорог въ Парижъ, а онъ только въ Париж патроны купитъ!

— Постой, я выну изъ саквояжа свой складной ножъ и открою его. Все-таки оружіе.

— Тогда ужъ выньте и револьверъ и положите его вотъ здсь на диванъ. Хоть онъ и не заряженный, а все-таки можетъ служить острасткой тому, кто войдетъ. Давеча, когда ты спалъ на всемъ ходу позда, вошелъ къ намъ въ купэ кондукторъ для осматриванія билетовъ, и удивительно онъ мн показался подозрительнымъ. Глаза такъ и разбгаются. Хоть и кондукторъ, а вдь тоже можетъ схватить за горло. Да и кондукторъ-ли онъ? Вынимай-же револьверъ и складной ножикъ.

Николай Ивановичъ тотчасъ-же слазилъ въ саквояжъ, досталъ револьверъ и складной ножикъ и положилъ на видномъ мст.

— Ты, Глаша, бодрись… Богъ милостивъ. Авось, и ничего не случится, — успокаивалъ онъ жену.

— Дай-то Богъ, но я должна теб сказать, что когда ты спалъ и мы останавливались на минуту на какой-то станцій, то къ окну нашего купэ подходилъ ужъ какой-то громаднаго роста черный мужчина въ шляп съ широкими полями и очень-очень подозрительно посматривалъ. Даже всталъ на подножку и прямо заглянулъ въ наше купэ.

— Да что ты?

— Врно, врно. А видъ у него совсмъ разбойницкій, шляпа съ самыми широкими полями, на плечахъ какая-то накидка… Ну, однимъ словомъ, точь-въ-точь, какъ ходятъ разбойники въ здшнихъ заграничныхъ земляхъ.

Николай Ивановичъ въ раздумьи чесалъ затылокъ.

— А ужъ потомъ ты его не видала, этого разбойника? — спросилъ онъ жену.

— Да гд-же видть-то, ежели мы съ тхъ поръ нигд не останавливались? Поздъ уже съ часъ летитъ, какъ птица.

— Бодрись, Глаша, бодрись… Теперь кто взглянетъ къ намъ въ купэ — сейчасъ будетъ видть, что мы вооружены, что мы приготовившись. Тоже ежели и разбойникъ увидитъ револьверъ, такъ еще подумаетъ — нападать или не нападать.

— Ты ужъ, пожалуйста, только не спи, — упрашивала жена.

— Какой тутъ сонъ! До сна-ли мн теперь?

У двери съ наружной стороны кто-то закопошился, что-то звякнуло, блеснулъ огонекъ. Николай Ивановичъ вздрогнулъ. Глафира Семеновна поблднла и забормотала:

— Господи, спаси и помилуй! Возьми, Николай Иванычъ, револьверъ хоть въ руки. Возьми скорй.

Николай Ивановичъ протянулъ руку къ револьверу. Въ это время спустилось стекло купэ и въ отворенное окно показалась голова кондуктора.

— Bitte Fuhrkarten, mein Herr [1],- проговорилъ онъ.

Николай Ивановичъ, держа въ одной рук револьверъ и какъ-бы играя имъ, другой рукой подалъ кондуктору билеты и не сводилъ съ него глазъ. Кондукторъ покосился на револьверъ и пробормоталъ:

— Jetzt k"onnen Sie bis Verniers ruhig schlnfen [2].

— Видишь, видишь, какая подозрительная рожа! — замтила Глафира Семеновна.

— Дйствительно подозрительная, — согласился Николай Ивановичъ.

XXI

Безпокойство супруговъ о томъ, что они могутъ быть ограблены въ купэ разбойниками, все усиливалось и усиливалось, и, наконецъ, дошло до крайнихъ предловъ, когда, во время минутной остановки на какой-то станціи, дверь купэ отворилась и въ ней показалась гигантская фигура съ дымящейся короткой трубкой во рту, въ широкополой шляп съ тетеревинымъ перомъ, въ венгерк и съ охотничьимъ кинжаломъ за поясомъ. Фигура въ одной рук держала срый непромокаемый плащъ, а въ другой ружье въ чехл. Глафира Семеновна пронзительно взвизгнула и инстинктивно бросилась отъ фигуры къ противоположной двери купэ. Отскочилъ къ другой двери и Николай Ивановичъ, забывъ даже захватить лежавшій на диван револьверъ. Онъ былъ блденъ, какъ полотно, и силился отворить изнутри дверь, чтобы выскочить изъ купэ, но дверь была заперта снаружи.

— Кондукторъ! Херъ кондукторъ! — закричалъ онъ не своимъ голосомъ, но гласъ его былъ гласомъ вопіющаго въ пустын; фигура влзла въ купэ, захлопнула за собою дверь, и поздъ снова помчался.

Глафира Семеновна тряслась, какъ въ лихорадк, на глазахъ ея были слезы. Она жалась къ мужу и шептала:

— Разбойникъ… Тотъ самый разбойникъ, который уже заглядывалъ къ намъ въ купэ на одной изъ станцій. Что намъ длать? Въ случа чего, я буду бить стекла и кричать.

Фигура «разбойника» замтила, что она напугала супруговъ, и, вынувъ изо рта трубку, разсыпалась въ извиненіяхъ, мягко заговоривъ по-нмецки:

— Bitte, entschuldigen Sie, Madame, dass ich Ihnen gest"ort habe. Bei uns is Coupe ist f"urchterlich besetzt [3].

Супруги ничего не поняли и молчали.

— Вы спали и испугались? — освдомилась фигура по-нмецки и прибавила: — Да, я такъ внезапно вошелъ. Пожалуйста, извините и успокойтесь.

Отвта не послдовало. Супруги не шевелились.

Фигура не садилась и продолжала по-нмецки:

— Пожалуйста, займите ваши мста.

— Глаша, что онъ говоритъ? Онъ денегъ требуетъ? — спросилъ Николай Ивановичъ жену. — Ежели что — я выбью стекло и выскочу…

— Нтъ… не знаю… Онъ что-то кланяется, — отвчала та, заикаясь.