Наши за границей

— Удивительно смшной извозчикъ, — обратилась она къ мужу. — Проситъ подождать, покуда онъ позавтракаетъ. И какъ учтиво? Вотъ-бы нашимъ извозчикамъ поучиться. Ты видишь, онъ даже и стулъ сдвинулъ мн. Длать нечего, надо будетъ подожать его, потому что извозчиковъ свободныхъ нтъ и пшкомъ я бгать не намрена. Садись. Кстати спросимъ себ что-нибудь перекусить. Я тоже сть хочу.

Николай Ивановичъ и Глафира Семеновна помстились за столикомъ около двери въ ресторанчикъ. Извозчикъ, войдя въ ресторанчикъ и вернувшись оттуда, что-то смакуя жирными крупными губами, помстился за другимъ столикомъ, невдалек отъ супруговъ.

— Il fait beau temps, madame. N'est-ce pas? — обратился онъ къ Глафир Семеновн съ улыбкой.

Та ничего не отвтила и толкнула ногой мужа.

— Боже мой, онъ не только слъ около насъ, но даже заговариваетъ съ нами о погод,- сказала она.

— Пожалуйста, только не длай скандала, сдлай одолженіе, безъ скандала…

— Зачмъ-же тутъ скандалъ? Онъ очень учтиво… Но я не знаю, право, отвчать ему или не отвчать, ежели еще заговоритъ. Все-таки извозчикъ.

— Отвть, ежели слова знаешь. Тебя не убудетъ.

Женщина въ бломъ чепц, передник и съ букетомъ на груди принесла на столикъ извозчику кусокъ хлба, нсколько редисокъ и кусочекъ масла на тарелочк. Извозчикъ принялся закусывать.

LXIV

Поджидая завтракающаго извозчика, супруги спросили себ сандвичей и краснаго вина и съ любопытствомъ смотрли, какъ онъ, сидя около нихъ, закусывалъ редиской и хлбомъ съ масломъ. Уничтоживъ редиску, онъ спросилъ себ ломотокъ сыру и краснаго вина и опять принялся сть.

— Редиска…. сыръ… Смотри, смотри… Да онъ завтракаетъ совсмъ на аристократическій манеръ, — подтолкнула Глафира Семеновна мужа. — Вотъ какъ здсь въ Париж извозчики-то живутъ: красное вино за завтракомъ пьютъ.

Извозчикъ, должно быть, замтилъ, что о немъ идетъ рчь. Онъ улыбнулся и, когда Глафира Семеновна, отрзавъ отъ сандвича кусочекъ, положила его себ въ ротъ, сказалъ, кивнувъ головой:

— Bon app'etit, madame.

Глафира Семеновна поблагодарила его также кивкомъ и пробормотала мужу:

— Заговариваетъ, положительно заговариваетъ съ нами. Ты слышалъ, что онъ сейчасъ сказалъ мн: «пріятнаго аппетита?»

— Полировка, французская полировка… — отвчалъ Николай Ивановичъ.

— Ну, и у нихъ есть невжи, а это какой-то особенный.

Допивая красное вино, извозчикъ, какъ-бы извиняясь передъ супругами, что онъ ихъ задерживаетъ, опять обратился къ Глафир Семеновн по-французски:

— Еще чашку кофе, мадамъ, и я къ вашимъ услугамъ.

— Даже кофей будетъ пить посл завтрака — вотъ какой извозчикъ, — перевела Глафира Семеновна слова извозчика Николаю Ивановичу.

Прислуживавшая женщина, дйствительно, принесла извозчику большую чашку кофе съ молокомъ, и онъ принялся за кофе, медленно хлебая его съ ложки. Проглотивъ нсколько ложекъ, онъ опять началъ:

— Господинъ не говоритъ по-французски?

При этомъ онъ кивнулъ на Николая Ивановича.

— Нонъ… Энъ пе иль компранъ, ме не парль, — отвчала Глафира Семеновна.

— Il me semble, madame, que vous ^etes russes. Глазъ парижскаго извозчика никогда не обманывается насчетъ русскихъ. Вы русскіе?

— Вуй, ну сомъ рюссъ.

Извозчикъ приподнялъ клеенчатую шляпу, прищелкнулъ языкомъ и сказалъ:

— Brave nation… И долженъ вамъ сказать, что вс наши симпатіи къ русскимъ…

Наконецъ извозчикъ залпомъ допилъ изъ чашки остатки кофе, положилъ на столъ за завтракъ деньги и, вставъ изъ-за стола, сказалъ:

— Теперь я къ вашимъ услугамъ, мадамъ. Благодарю за вашу любезность, что подождали меня. Прошу васъ въ экипажъ.

Поднялись изъ-за столика и супруги. Глафира Семеновна шла впередъ, Николай Ивановичъ слдовалъ сзади. Они подошли къ экипажу, и лишь только Глафира Семеновна приготовилась садиться и занесла ногу на подножку экипажа, извозчякъ тотчисъ-же подставилъ ей руку, свернутую калачикомъ. Глафира Семеновна остановилась и недоумвала.

— Обопритесь, обопритесь, мадамъ, на мою руку, — заговорилъ извозчикъ, и тутъ-же прибавилъ:- О, я вижу теперь, что этотъ господинъ вашъ мужъ, а мужья вообще плохіе кавалеры.

Глафира Семеновна оперлась на руку извозчика и, поблагодаривъ, сла въ экипажъ.

— Каковъ извозчикъ-то! — толкнула она усаживающагося съ ней рядомъ мужа. — Боже мой, да это даже и не похоже на извозчика, до того онъ учтивъ.

— На чай хочется получше получить — вотъ онъ и подлащивается.

— Однако, посмотри, какъ ловко онъ подалъ руку; совсмъ на офицерскій манеръ. Ты прими въ соображеніе, что вдь онъ старикъ.

— Наполировался. Старику-то наполироваться еще легче.

Извозчикъ между тмъ влзъ на козлы, и экипажъ похалъ.

— Удивительно, какой элегантный извозчикъ, — продолжала Глафира Семеновна. — Ты знаешь, онъ даже и тебя осудилъ, что ты не подсадилъ меня въ экипажъ.

— А за это ему по шапк. Какое такое онъ иметъ право надъ сдокомъ смяться?

— Ну, ну… Пожалуйста, пожалуйста… Ты-бы вотъ лучше вчерашнюю дикую-то бабу по шапк!.. А то тебя на это не нашлось. Ты вотъ полированнаго человка хочешь по шапк…

— Не смйся надъ сдокомъ въ глазахъ жены…

— Оставь, Николай Иванычъ, оставь. Раскаиваюсь, что и сказала теб.

Подъзжали къ Луврскому магазину.